материнства – и перипетиями драмы, окружающей распятие Христа? Разве что к Тайной Вечере подавались омлеты? Подумать только: самая известная трапеза в истории человечества, а никто понятия не имеет о содержании меню! Гурманы, наверное, с ума сходят от любопытства. Вам с братишкой однажды довелось искать пасхальные яйца в старой, просвистанной сквозняками квартире в центре города. Яйца подготовил Фред Мати – персонаж, мало похожий на пасхального кролика. Оба яйца он выкрасил в равномерно-густой экзистенциальный черный цвет.

Одно ясно и прозрачно, как вода в утренней ванне: у вас есть два варианта. Во-первых, можно покориться судьбе и стать безработной бомжихой или проституткой от замужества. А во-вторых, можно перейти в атаку. Последнее, судя по всему, означает игру на фьючерсах из расчета, что цены на нефть сначала поднимутся, а потом упадут; надо будет поставить заявку на Международной нефтяной бирже сразу после ее открытия в Лондоне – завтра в час ночи по сиэтлскому времени. У варианта с метанием нефтяных костей, в свою очередь, есть несколько путей развития. С помощью Ларри Даймонда можно, конечно, купить в долг. Но с вашим кредитом, который не толще позолоты на елочных шарах, электронные операции такого рода считаются риском, если не сказать – мошенничеством. Стоит где-то ошибиться, и загремишь в стальной отель. В вашем шатком положении допустимы лишь безупречно законные трансакции. Конечно, если человека загнать в угол…

Так или иначе, необходимо перебрать все потенциальные источники денег. Янтарная устрица шампуня садится на голову, и к тому времени, как намылена половина черных волос и треть седых, список источников готов.

1) Можно с убытком обналичить все оставшиеся инструменты на личном счету, что даст максимум десять тысяч. Ерунда. Мелочь. Карликовая сумма, по плотности не сравнимая с Сириусом-В.

2) Белфорд. Несмотря на глупое пристрастие к филантропии, любимый наверняка заначил кое-что под матрасом. Это очевидно. Он ведь собирается учиться на дурацкого социального работника, а пока учишься, надо на что-то жить. Тысяч сто – сто пятьдесят уж точно лежат у него на счету где-нибудь в тихом маленьком банке. Проблема в том, что Белфорд охотно согласится уступить часть этих денег оборванному лютеранскому миссионеру с дикими глазами, монотонно несущему слово Божие каким-нибудь равнодушным дикарям, скажем, в Тимбукту, а вот вам – дудки, не допросишься, хотя вы в отличие от миссионера гарантированно вернули бы ему всю сумму с процентами буквально через несколько месяцев.

3) Даймонд. Денежный рулон, которым он вчера размахивал, выглядел весьма внушительно. Правда, есть одна загвоздка. Даймонд, конечно, не склонен к показухе, однако толстый рулон вполне мог быть демонстрационным. Возможно, это все его сбережения до последнего цента. От таких отвязных типов чего угодно можно ожидать. Подобно Миликену и прочим сорванцам-восьмидесятникам, талантливым брокерам, которых капитализм наказал за то, что они были слишком хорошими капиталистами, Даймонд, наверное, припрятал в обеденной корзинке пригоршню-другую приличных камешков, перед тем как его вышибли с изумрудной шахты. Конечно, он почти десять лет не работал, разъезжает на ржавом мотороллере, одевается как пожилой рокер и живет в подвале под боулингом, но это еще не значит, что у него в жестянке от леденцов не хранится аппетитная пачка пятисотенных купюр. Вопрос только в том, согласится ли он иметь с вами дело? Трудно представить, чтобы старый пожарный конь не отозвался на последний удар набата. Правда, сейчас он с головой ушел в другие интересы, его волнуют странные вещи, свидетельствующие об утрате практической сметки, о метаниях нетвердого ума. Кто знает, вдруг он даже опасен? Он ведь такой… такой сексуально озабоченный! Причем отнюдь не в здравом и ответственном смысле. К тому же он либо притворяется, либо и вправду серьезно болен. Еще одно осложнение.

Надо признать: Белфорд – самый надежный вариант. Вы никогда еще не говорили с ним о ссуде, поэтому не уверены в отказе. К тому же есть способы смягчить его сердце. Например, беседа о будущем совместном житье, пусть даже без конкретных обещаний. Но чтобы наверняка открыть все шлюзы в бурлящей Белфордовой душе, надо доставить ему на блюдечке, живой и невредимой, драгоценную беглую макаку. Остановившись на этой мысли (и вымыв мочалкой из пупка комок свалявшихся ниток – неизбежный результат ночи, проведенной в одежде), вы принимаете решение: немедля отправиться в магазин и щедро инвестировать в эскимо банановых сортов.

Да, вы так и сделаете: до отказа набьете банановой вкуснятиной свою морозилку и морозилку своей подруги. А затем откроете в обеих квартирах фрамуги, запертые вчера после несанкционированных вторжений, и на каждом подоконнике разложите эскимо в качестве приманки. Вы также поместите желтые брикетики снаружи на карнизах, чтобы они блестели, как зубы заядлого курильщика; вы привяжете их к перилам балконов, чтобы они светили, как антикомариные фонарики на южном крыльце. Плавясь на солнце, эскимо пропитает банановым духом всю округу, как отрыжка исполинского Гарри Белафонте, и пресловутый маленький негодник, будучи не в силах противиться зовущей музыке запаха, неуклюжей вальсирующей походкой прибежит прямиком в вашу ловушку, причмокивая желтыми губами и встряхивая липким мехом.

Последним взмахом губки вы запечатываете адресованный самой себе промежный конверт. Затем, вытершись, попудрившись и помазавшись кремом, натягиваете золотистые трусики от «Кристиан Диор», а поверх надеваете средней длины шерстяную юбку от «Перри Эллис», белую шелковую блузку и темно-синий свитер от «Ральф Лорен». Вперед, за банановым эскимо! Вы бодро сбегаете по ступенькам – и в дверях сталкиваетесь с двумя очень серьезно настроенными офицерами полиции.

Первое, что приходит в голову: они пришли из-за Кью-Джо. Бедняжка попала в больницу, в морг, в тюрьму… Ладно, хватит прикидываться! Скажите правду, Гвендолин! Первое, что приходит в голову, – это что на «дискотеке» провели ревизию, и Познер сделал поспешные выводы: не дожидаясь ваших объяснений, он сообщил в комиссию по ценным бумагам и вызвал полицию. И лишь потом, когда страх отступил, вдоволь наигравшись с сердцем в веревочку, вы подумали о Кью-Джо. Справедливости ради заметим: вы не стали втихаря молиться, чтобы полиция пришла из-за нее.

Как выясняется, они пришли из-за Осторожного Насильника.

Осторожный Насильник, названый так из-за обыкновения пользоваться презервативом, за последние тридцать дней совершил двадцать нападений. Его темперамент столь горяч, что некоторые сиэтлцы склонны подозревать целую банду насильников (забыв, очевидно, собственную молодость). Пресловутые мажоры также находятся под подозрением, хотя круг жертв не ограничивается бездомными или нищими; тем не менее мажоров подозревают буквально все, за исключением мэра, членов муниципального совета и редакторов газет, словом, тех, кто играет в гольф с мажорскими отцами. Так или иначе, полицейские сообщают, что сегодня ночью Осторожный Насильник нанес новый удар. Это случилось уже под утро; жертвой стала работавшая в ночную смену медсестра. Она возвращалась домой на автобусе, а злодей подстерег ее на остановке. Насилию помешал случайный таксист, который бросился на своей машине в погоню; к нему присоединилась полиция, и преступника загнали в угол. Теперь он, судя по всему, прячется где-то в вашем районе.

– Мы советуем всем, кто здесь живет, особенно женщинам, не выходить на улицу и не отпирать дверей, пока мы не выкурим зверя, – говорит один из полицейских.