Его поцелуй был медленным, чувственным и дразнящим. Мэтт был обнажен по пояс, как и она. Прикасаться к телу Мэтта было так приятно, что она невольно потянулась к нему. Груди, обтянутые тонким кружевом, прижались к его груди. Соски затвердели так, что это прикосновение причинило им боль. Карли больше не могла скрывать владевшее ею желание и застонала, не отрываясь от его губ.

Этот негромкий звук воспламенил Мэтта. Поцелуй его стал более жестким и страстным. Горячий язык вонзился в ее рот, а палящие губы полностью овладели ее губами.

Руки Мэтта скользнули в ее расстегнутые джинсы, проникли в трусики, обхватили ягодицы. Он прижал ее к себе, к своему напряженному члену, и ей показалось, что она сейчас умрет от наслаждения.

Губы Мэтта коснулись ее шеи. Потом он поднял голову, вынул руки из ее джинсов и сделал шаг назад.

– Мэтт… – взмолилась она, заморгав туманными от страсти глазами.

– Пойдем в постель. – Мэтт подхватил ее на руки, прижал к груди, крепко поцеловал и положил ее на середину стеганого одеяла. Потом выпрямился, ловко снял с нее тапочки и джинсы, отбросил их в сторону и замер, глядя на нее сверху вниз.

Какое-то мгновение она видела себя его глазами – маленькую, стройную, женственную, совершенно обнаженную, если не считать двух тонких полосок черных кружев. Она лежала, опираясь на локти, утопая в мягком одеяле и согнув одно колено. Голова откинута назад, губы приоткрыты, а глаза, горевшие от возбуждения, ловили его взгляд.

– Ты прекрасна.

Мэтт расстегнул «молнию» на джинсах. Страсть, полыхавшая в его глазах, потрясла Карли. Он начал медленно спускать джинсы, и Карли с замиранием сердца следила за тем, как они ползут вниз вместе с трусами. Потом Мэтт выпрямился перед ней, и она забыла обо всем на свете.

Это он был прекрасен, а вовсе не она. Сомневаться в этом не приходилось. Широкие плечи, узкие бедра, мускулистый торс, сильные длинные ноги. Но Карли знала это и прежде. Насколько она помнила, Мэтт был прекрасен всегда. Ее очарованный взгляд привлекло нечто иное. То, чего она не знала или по крайней мере не помнила.

– О боже, какой ты огромный… – пролепетала она, не в силах отвести глаз от нижней части его тела.

Мэтт не то засмеялся, не то застонал. Его темневшие от страсти глаза сулили Карли невыразимое наслаждение. Их взгляд обжигал. Пальцы Карли впились в одеяло, губы раскрылись, она с трудом втянула в себя воздух.

– Это твоя вина, – негромко, хрипло и чуть насмешливо сказал он, лег на кровать и привлек Карли к себе.

Она не была самой красивой из женщин, которых он встречал в своей жизни. Черт возьми, Мэтт спал с женщинами, которые были гораздо красивее. Но это была Карли! Его нежная, желанная, непредсказуемая подружка из далекой юности, и Мэтт желал ее больше, чем любую, самую красивую и сексуальную женщину на свете.

Проклятие, его член сейчас, кажется, напоминал гигантскую секвойю.

Конечно, она это заметила и так прямо и сказала. Ох, Карли, святая простота… Что на уме, то и на языке.

Судя по опыту Мэтта, возбуждение и смех плохо уживались друг с другом, и все же он продолжал улыбаться, пылко целуя ее.

Но тут Карли прижалась к нему всем телом, и Мэтт перестал улыбаться. Он перевернул Карли на спину, лег сверху и прильнул к ее губам. Его пожирала страсть, примитивное пламенное желание; хотелось овладеть ею и вонзаться, вонзаться, вонзаться, пока не настанет взрыва, за которым наступит блаженная нирвана – самая потрясающая вещь на свете. Лучше футбола, лучше моторной лодки, лучше «Харлея», который открывает путь к свободе.

Он обхватил бедро Карли, приподнял его, заставил согнуть колено, лег между ее ног, придавив всей тяжестью. Оставалось только отодвинуть этот дурацкий клочок кружев и…

И сделать то же самое, что он сделал двенадцать лет назад.

Мэтта смущало, что в тридцать три года он владеет собой не лучше, чем похотливый двадцатилетний юнец.

Обычно он держал себя в руках и считал, что чертовски неплох в постели. Много лет женщины были от него без ума.

Он не сомневался, что сумел возбудить Карли. Она тяжело дышала, дрожала, льнула к нему, ее нежные бедра были раскрыты, соски, обтянутые колючим черным кружевом, вонзались в его грудь. Она была горячей, влажной и готовой принять его, а он был горячим, твердым и готовым овладеть ею. Если бы он подчинился инстинкту и погрузился в нее, все было бы замечательно.

Но это была не просто одна из его подружек, а Карли. Он не хотел торопиться. Когда он закончит, она должна быть полностью насыщена, измучена и ошеломлена. Иными словами, Карли должна была знать, что ее оттрахали по полной программе.

Мэтт протянул руку ей за спину и привычным жестом расстегнул лифчик. Когда он оторвался от ее губ и прильнул к шее, Карли застонала, и этот звук чуть не заставил Мэтта отказаться от своего намерения. Но тут он увидел ее полные груди с круглыми розовыми сосками, напоминавшими спелые ягоды. Нужно было узнать их вкус, взять в рот, пососать, легонько прикусить, заставить Карли ахнуть и застонать под ним. А он тем временем снимет с нее эти сексуальные маленькие трусики и овладеет ею, разрываясь от желания, которого не испытывал за всю свою взрослую сексуальную жизнь, начавшуюся в пятнадцать лет.

Мэтт обхватил ладонями ее упругие гладкие ягодицы и приподнял их. А потом прижался губами к ее лону.

– Мэтт…