– Немного, – солгал ой, не разжимая губ и не в силах сдержать новый яростный приступ дрожи.

– Тогда ныряй под одеяло, – проговорила Мэгги, откровенно улыбаясь и скользя ладонью к вершине вулкана в низу его живота… Затем она двинулась дальше, коснувшись тонким пальцем восставшей плоти.

– О небо, – простонал Ник, отбрасывая ее руку.

– Обычно тебе нравилось, когда я к тебе прикасалась, – заметила Мэгги, переплетая его пальцы со своими. Он впился пальцами в ее руку, чтобы окончательно не потерять сознания. Она дразнит его, теперь он был в этом уверен, а это уже неплохой знак. Ему просто необходимо сейчас овладеть собой: больше всего на свете он боялся спугнуть ее. Но эту игру необходимо прекратить – на время. Сейчас он уже на грани.

– Магдалена, детка, querida, мне и сейчас нравится. Очень нравится. Настолько нравится, что, если ты еще раз тронешь меня, я не отвечаю за то, что может произойти. – Ник сжал зубы, заботясь лишь о том, чтобы не расплющить ей руку. – Мне необходимо уйти.

– А может, я не хочу, чтобы ты отвечал за то, что произойдет. И не хочу, чтобы ты уходил.

– Господи, ты меня убиваешь… – пробормотал Ник и до боли сжал зубы. Он знал, что лучше всего отодвинуться, подняться с постели прямо сейчас, но не мог шевельнуться.

– Правда? – Она снова улыбнулась невинной полусонной улыбкой. И в этот момент Ник окончательно понял, что все это – театр. Эта маленькая ведьма прекрасно понимает, что она с ним делает, и делает нарочно. Сердце заколотилось с удвоенной силой. Приподняв спрятанную у него на груди голову, Мэгги тряхнула волосами, откидывая их с лица, так что они взметнулись над плечами величественным золотым ореолом, и убрала руку. Она смело обвела его взглядом, с головы до ног, не пропуская ни единой детали. Затем снова положила ему руку на низ живота.

– Магдалена, ради Бога! – пророкотал Ник, когда ее рука, скользнув под резинку, была уже внутри, но останавливать не стал. Просто не было сил. Желание в буквальном смысле парализовало его.

– Возьми меня, Ник, – прошептала Мэгги, прикрывая рукой гранитный монолит, грозивший вот-вот взорвать все преграды – Пожалуйста… Я хочу тебя…

– Магдалена… – Ник в последней тщетной попытке силился обуздать желание.

– Пожалуйста… – Теплая, мягкая, бархатная рука продолжала свой путь.

Ник отреагировал на ее прикосновение, словно залитый бензином костер на брошенную в него спичку. Сдерживать себя дальше было невозможно, не помогали даже самые добродетельные намерения. Проклятье! Только ради нее он терпит эту пытку столько времени!

– Я люблю тебя, – выдохнул он, приподнимая с постели плечи, и в голосе его смешались вина и нежность. Подхватив Мэгги под руки, он перевернул ее, уложил на спину, и, едва владея собой, рывком сорвал с себя шорты. – Люблю, люблю, люблю…

– Я тоже тебя люблю, – эхом отозвалась она, устремляясь ему навстречу.

Он едва не задохнулся при мысли, что это Мэгги, нагая и страстная, ничего не страшась, раскинулась здесь на белоснежных простынях, светясь нежным шелком кожи, широко распахнув сияющие глаза, улыбаясь ему, стремясь ему навстречу.

Он не хотел спешить, страстно желая доставить ей удовольствие, медленно подвести к той грани, когда она не сможет больше думать ни о чем, кроме них двоих.

Ник ворвался в нее. Никогда в жизни он не испытывал такого наслаждения. Простонав от радости и утонченного восторга, он совершенно потерял голову.

Все произошло быстро, с диким напором и неизведанной прежде страстью. Ее тепло, нежность сводили его с ума. Подхватив ее ноги, он обвил себя ими, жадными губами раздвинул ее губы, коснулся языком твердой эмали зубов и быстро и яростно принялся за дело.

Все получилось просто прекрасно.

Когда пришло освобождение, он все еще оставался в ней, содрогаясь в конвульсиях счастья и экстаза.

Никогда в жизни ничего подобного он не испытывал.

Прошло уже несколько минут, после того как все кончилось, а Ник все еще не мог прийти в себя.

Одновременно с прояснившимся сознанием на него накатило раскаяние.

Что, если он испугал ее? Быстро восстановив в памяти все детали происшедшего, он не мог вспомнить ни единого стона, ни мольбы отпустить ее, ни малейшего признака, что ей не нравится то, что происходит. Ни намека на то, что она несчастна.

Может, она в обмороке? Нет, это не похоже на Магдалену. Она не из слабонервных девиц. Но тогда почему она так затихла? Собравшись с духом, Ник поднял голову и робко заглянул ей в глаза.

Все кончено, торжествующе подумала Мэгги. Она решилась. Нет, это Ник. Ник сломал барьеры, годами подавлявшие ее сексуальность. Она снова нормальная женщина, которая вольна любить и радоваться любви.

Эта мысль вселяла в нее силы. Оказывается, пока не удалось сбросить давивший на нее груз, она до конца не осознавала, насколько он тяжел.

Когда Ник, подняв голову, взглянул на нее, Мэгги улыбнулась. Он выглядел таким виноватым, что она не могла сдержаться, хотя с удовольствием подразнила бы его еще чуть-чуть. Нависнув над ней так, что вся тяжесть верхней части тела пришлась на налитые мускулами руки, он почти полностью загораживал широченными плечами остальную комнату. Его грудь оказалась всего в нескольких сантиметрах от ее лица, и Мэгги полюбовалась ею несколько секунд, прежде чем поднять глаза. Она еще раз с нежностью отметила резкие, мужественные черты его лица, квадратный подбородок, почти почерневший от щетины, крупный серьезный рот: ни тени улыбки. Потом перевела взгляд на широкий шх;, высокие скулы, густые брови и взъерошенные черные волосы. И только после этого встретилась с ним взглядом. Зеленовато-карие глаза Ника потемнели от сжигающего его беспокойства.

И вот тут-то Мэгги и улыбнулась.

– С тобой все в порядке? – спросил он, не слишком доверяя выражению ее лица. Она кивнула.

– Я не сделал тебе больно, правда? Я даже думать забыл про твои синяки: Мэгги покачала головой.

– Я тебя испугал? – Брови сошлись в плотную темную полосу над носом, придавая лицу Ника еще более виноватое выражение.

Мэгги снова покачала головой.

– Черт возьми, Магдалена, скажи же хоть что-нибудь, – взмолился он. – Я чувствую себя последним негодяем, а ты не хочешь мне помочь.

С этими словами Ник откатился в сторону и лег на спину, подложив одну руку под голову и глядя в потолок.

– Извини, – мягко проговорила Мэгги, приподнимаясь на локте, чтобы видеть его. Его глаза снова обратились к ней.

– Ну уж нет. Это мои слова: извини, – отозвался Ник с искренним раскаянием. – Я не хотел, чтобы так произошло.

– Все было хорошо, – С каждой секундой Мэгги чувствовала себя все лучше.

– Ну, спасибо тебе преогромное. – Голос Ника, напротив, прозвучал откровенно сердито. Он снова/ отвел глаза, продолжая изучать потолок.

– Я даже не думала, что это так, – умиротворенно проговорила Мэгги, коротко рассмеявшись. Вот этого, возможно, ей делать не следовало. Судя по выражению его лица, его мужская гордость была уязвлена. Последнее обстоятельство по целому ряду причин показалось Мэгги забавным. – На самом деле все было прекрасно. Просто прекрасно. – Ник в ответ лишь скрипнул зубами, и Мэгги снова не удержалась от смешка.

– Не старайся успокоить меня. – Если лицо Ника и оставалось непроницаемым, то терпение иссякало быстрее, чем скисает вчерашнее молоко. Лучше постараться взять себя в руки и перестать хихикать. Иначе он, чего доброго, оскорбленно двинет отсюда в чем мать родила, не дав ей времени объяснить, что она имеет в виду. Но что же делать, если она вдруг почувствовала себя такой восхитительно молодой и нормальной, что не в силах сдержать радостный смех?

– Правда, великолепно, – мягко повторила Мэгги. Потом, когда он недоверчиво