сиял.

— А теперь — эксперимент! — возбужденно воскликнул он.

Василий схватил Алика за руку. Приложил палец к губам. Медленно потащил его к колонне. Световой столбик в зеркальной каменной нише делался то ярче, то тусклей. Алик понял, что он менялся в зависимости от их состояния. Они подошли к постаменту вплотную. И столбик засиял голубым дрожащим светом.

— Божественно! — выдохнул в ухо Алику Василий. — Каков чернокнижник!

Он еще молча полюбовался дрожащим сиянием. Сказал громко:

— Второй этап эксперимента! Я остаюсь у колонны, а ты отходи потихоньку. Отходи и наблюдай за столбом. Пошел!

Алик боком, оглядываясь, пошел по кочкам к дорожке. Световой столбик с каждым его шагом тускнел. А когда Алик вышел на глухую кладбищенскую дорожку, столбик задрожал в последний раз и погас. Будто свечу задули.

— Иди обратно! — крикнул довольный Василий. — Иди ко мне!

Алик отряхнул кроссовки от налипших листьев. Пошел обратно к могиле. Черная зеркальная пустота тут же отреагировала. Сначала стали видны пылинки. А потом в нише возник четкий луч. Когда Алик подошел к Василию вплотную, луч стоял в нише прочно, как маленький Александрийский столп на Дворцовой.

— Ну, — прищурился серым глазом Василий, — что ты на это скажешь?

Алик потер щетину на подбородке:

— Это черное зеркало… Оно только на меня реагирует.

— Что из этого следует, доктор?

Алик растерянно улыбнулся. А Василий даже наслаждался его растерянностью.

— Ты в шоке, доктор? Я тебе помогу. Представь себе вместо этой мистики простое зеркало. Нормальное, земное. Представил? Мы вдвоем стоим у зеркала, а в нем отражаешься только ты. Когда я один стою у зеркала, меня в нем совсем не видно. Мы только что доказали это экспериментом. Так?

— Так, — кивнул Алик.

— Что бы это значило? А? Ну, смелее, доктор, смелее.

Алик засмеялся:

— Это значит, что тебя нет.

— Наконец-то! — И Василий тоже засмеялся. — Но, слава Богу, в земном-то зеркале я есть! И еще неизвестно, есть ли в нем ты! Так, смутная тень какая-то в рваных кроссовках. А я надену смокинг, повяжу черную бабочку и отражусь в нем в полном своем великолепии… — Василий улыбнулся самодовольно и спросил неожиданно: — У тебя смокинг есть?

Алик пожал плечами:

— А зачем?

— Действительно, зачем он тебе? — Василий повернулся к пьедесталу. — Там ты отражаешься и без смокинга. Там он тебе не нужен. — Василий махнул рукой куда-то вверх и закончил неожиданно зло: — Так иди туда, иди!

Алик посмотрел вверх, в желтеющие кроны. На верхних ветках уже рассаживались на ночь вороны. Василий засмеялся презрительно:

— Не хочешь? Марина-то здесь пока. Правда?

Они снова сели на низенькую скамеечку у пьедестала. Алик достал пачку сигарет. Взял сигарету. И Василий взял. Покрутил ее в пальцах. Понюхал у середины. И с отвращением отбросил в сторону:

— Пакость! Как я курил раньше? Даже не верится. — Он устроился поудобнее. Сложил руки на груди. — Давай подведем итог нашего любопытного эксперимента. Мы сейчас наглядно убедились, что человек существует в двух мирах. Реальном, земном, и в другом…

Алик с уважением поглядел на черную кладбищенскую колонну:

— Слушай, этот чернокнижник — гений. Он еще в прошлом веке придумал за-ме-ча-тель-ный прибор. Простейший, правда. Но все гениальное просто.

— Не отвлекайся! — строго перебил его Василий. — Итак. Мы с тобой убедились, что человек существует в двух мирах. Это, так сказать, in absolute. К счастью, мы с тобой оба калеки. Я отражаюсь только в земном зеркале, а ты только в этом…

— Ну почему же? — улыбнулся Алик. — Я не только в этом.

— Да?! — очень рассердился Василий. — А кто ты есть в земном зеркале? Без денег, без смокинга? Тень! Ни-кто!

Алик щелкнул зажигалкой, прикурил.

— Ну, если деньги и смокинг — критерий реальности, тогда конечно.

Василий крепко обнял его за плечи:

— Не обижайся. Я ведь тоже тень. В твоем мире. Когда ты от колонны отошел, какая-то голубая искорка дрожала. Искорка всего. А раньше у меня такой же точно свет был, как у тебя. Может, не такой яркий. Но был. Тогда, в ноябре… Когда меня в первый раз расстреливали. Я же первый, кто этот, как ты говоришь, прибор открыл! Я приходил сюда часто. В день смерти отца голубой столбик сиял. Даже ночью сиял. А в прошлом году приехал из Штатов — ничего! Я и так подходил, и этак. Нету! Потерял я куда-то свой свет.

— Бывает, — успокоил его Алик.

— Знаю, — согласился быстро Василий, — я сразу из «Астории» Никите позвонил. Ну, этому твоему полковнику. Знал, чем он занимается…

— Откуда ты Никиту знаешь?

— Мы же однокурсники. Вместе учились на факультете морских приборов. Никита из той компании, что меня расстреляла во второй раз! Он вину свою до сих пор чувствует. Жизнь — коварная штука! Расстреляли меня на комсомольском собрании за отца-чекиста. А Никита сам чекистом стал. Полковником. Вот так! — Василий отбросил от себя струйку дыма от сигареты Алика. — Привел я Никиту сюда, на кладбище. Тот же эксперимент показал. Он больше самим прибором заинтересовался. Профи. Ходил вокруг колонны. Щелкал языком. Башкой крутил. А мне сказал, что у меня что-то с полем. Надо мое поле откорректировать. Тогда я впервые в вашу лабораторию попал. Тебя еще там не было. Только что из полета второй АЛ вернулся. Видел я его тогда. Страшное было зрелище.

— Его сбили. У тебя совсем другое.

— Знаю. Никита откорректировал мне поле. Вроде помогло. Я сюда проверить пришел. Голубая искорка появилась. Только искорка.

Алик далеко отбросил сгоревшую сигарету:

— Тогда ты и решил лабораторию купить?

Василий крепче обнял его за плечо:

— Да на хер мне их лаборатория?! Мне нужен ты! Ты!

Алик освободился из его объятий. Отодвинулся:

— Я-то при чем?

Василий придвинулся к нему. Снова осторожно обнял за плечи:

— Мы нужны друг другу, Саша. Мы с тобой только вместе сила. Ты — гигант в одном мире. Я — в другом. Предлагаю соглашение. — Василий ткнул смуглым пальцем в голубой дрожащий столбик. — Ты восстанавливаешь мое отражение в этом зеркале. Я превращаю тебя в человека — в земном. В человека в роскошном смокинге. С тугим бумажником в кармане. Вот такое соглашение. Идет?

Алик засмеялся вдруг. Звонко хлопнул ладонью по лбу:

— Теперь я понял, зачем ты Марину подставил на десять тысяч баков! Теперь я понял! Ты и ей хотел доказать, что она без твоих денег в этом земном зеркале никто! Тень, как ты говоришь. Тень!

Василий помрачнел:

— Во-первых, я не ее подставил. А тебя. Мне тебя нужно было проверить.

Алик резко повернулся к нему всем телом:

— Проверил?

— Проверил. — Василий хлопнул Алика по плечу. — Ты все для нее продал. Голым остался. Мужик.

— Она мои деньги не взяла.

Василий его успокоил: