прощаясь с ним:

— Это какую еще фанеру?

— А ты не знаешь притчу про фанеру? — удивился Алик.

— Нет, — с грустным вызовом ответил Андрюша.

Алик оживился. Закурил.

— Тогда я тебе поведаю… Завари-ка еще кофейку… Отпускает…

Андрюша пошел к плите заваривать кофе. А Алик, откинувшись на спинку стула, неспешно начал свой рассказ:

— Как-то в одном колхозе собрали пахари к осени богатый урожай, продали его и выручили уйму денег: где-то сто тысяч баксов в эквиваленте. Собрал председатель общее собрание. Надо же решить, что с такой кучей денег делать. Колхозники врубились в тему быстро. Приняли ее, как говорится, близко к сердцу.

Первым выступил отличник производства. Он предложил новый трактор купить. Очень, кстати, разумно предложил. Вложить деньги в средства производства. Очень грамотно предложил. Вторым выступил вульгарный материалист. Он предложил купить автобус, чтобы в соседний райцентр каждый день за водкой ездить. С точки зрения вульгарного материализма тоже достаточно разумное предложение, согласись. Но третий… В каждом обществе пахарей, Андрюша, есть свой Иванушка… так вот этот самый Иванушка и выступил третьим. Он с мечтательной улыбкой предложил на все деньги купить фанеры. Общество пахарей впало в оцепенение: чешут в затылках и кряхтят. «Фанеры-то столько зачем?» — изумленно спрашивает опытный председатель. А Иванушка с той же мечтательной улыбкой излагает: «А построим, братцы, ероплан!» Общество пахарей чуть со скамеек не сковырнулось. Все заорали враз и хором: «Дурак! Кретин! Болван! Ну к чему нам ероплан?!» А Иванушка им мудро так ответствует: «А улетим отсель к едрене матери». Общество пахарей опять впало в оцепенение и пребывает в нем, по-моему, до сих пор… Вот такая притча, Первозванный… А фанера так и не куплена…

Андрюша не засмеялся, потому что до него вдруг кое-что дошло. Он постучал «беломориной» о спичечный коробок и спросил тоном следователя:

— Ты что же… эмигрировать хочещь?

— Так я уже эмигрировал, Андрюша, — тут же ответил Алик.

— Куда?

— К тебе на Фурштатскую. С Васильевского родного острова…

Андрюша громко чиркнул спичкой, припалил папиросу и сказал совсем неожиданно для себя:

— Алик, ты просто устал… Подожди, вот кончим дело… Возьмем с тобой палатки, удочки и махнем на Вуоксу. Я там такие места знаю. А рыбалка какая! Ты таких сигов и не видел… Поедешь?

Алик грустно смотрел на холодильник:

— Спасибо… У меня никогда не было друзей… И вдруг в одном лице я сразу обрел и Первозванного, и Дерсу Узала… Это очень много…

В прихожей затрещал телефон, Андрюша вскочил, но Алик схватил его за руку:

— Помни Андреевский крест, Первозванный!

Андрюша сел. Телефон прямо надрывался в прихожей.

— «Голубой песец» зализал свои раны. — Алик крепко держал за руку Андрюшу. Подойди. Скажи, что давно его ждешь здесь! Про меня ни слова.

Андрюша вышел в прихожую и снял трубку:

— Слушаю.

— Андрюша, это ты? — спросил его Сергей Николаевич.

Он уже не кричал, напротив, говорил тихо и загадочно:

— Подвел ты меня, Андрюша. Не пришел, как договаривались.

— Я приходил, — ответил Андрюша, — только у вашего подъезда знакомая тачка стояла. Я подумал, могу помешать.

— Ух ты какой! — засмеялся Сергей Николаевич. — Правильно мне Володя подсказывает. Ты — щепетильный. Да?

Андрюша понял — у «песца» включена громкая связь и Батый тоже слушает их разговор.

Алик стоял в дверях кухни, внимательно глядя на Андрюшу.

— Я вас давно жду, Сергей Николаевич, — сказал в трубку Андрюша.

— Где это ты меня ждешь? — удивился Сергей Николаевич.

— У себя дома.

— Откуда же я знаю, где твой дом? — кокетливо спросил «голубой песец». — Ты мне адреса не оставлял.

— Да ладно… Адрес мой вы давно по телефону вычислили.

— Ух ты какой! — опять засмеялся «песец». — Правильно Володя подсказывает. Разведчик!

— Так я вас жду.

— А что, есть информация?

Андрюша посмотрел на Алика и сказал:

— Есть много информации.

— Цену набиваешь? — смеялся «песец». — У нас договор, Андрюша, больше договора не получишь.

Андрюша рассердился:

— Короче. Придете или нет? У меня тоже дела.

— Ух ты какой! — уже не смеялся «песец». — О своих делах забудь. Ты на меня работаешь. Ясно?

— Мы с вами контракт не подписывали. Придете или нет?

— Ух ты какой! — «Голубой песец» выдержал паузу, резко спросил: — Кто это там рядом с тобой стоит?! А?

Андрюша посмотрел на Алика. Алик ответил ему вопросительным взглядом.

— Рядом со мной? — осмотрелся Андрюша.— Рядом со мной вешалка стоит с вашей спецодеждой. Я вижу, у нас разговора не получится. Я спецодежду занесу и в баре оставлю. А деньги себе за труды возьму. Нужна или не нужна вам моя информация — меня не колышет. Я же отработал. Правда? Пока.

— Стоп! — остановил его Сергей Николаевич. — Мы еще посмотрим, сколько твоя информация стоит. Не уходи. Не дергайся. Везде найду.

И «голубой песец» повесил трубку.

— Грамотно,— одобрил разговор Алик,— вовремя ты про деньги ввернул… Это его больное место… Пятьдесят баксов пожалел… Дурак!

И Алик весело пропел на мотив старинного романса:

— Бедный «песец»! Бедный «песец»!

Андрюша хотел убраться на кухне к приходу гостя, но Алик только рукой махнул, не мешай, мол. Закурил и зашагал по тесной кухне в носках. Три шага к плите — три обратно, как гроссмейстер в сложной партии. Иногда он останавливался у стола и со скрипом тер отросшую за ночь щетину на подбородке. Андрюша мучился вместе с ним и наконец не выдержал:

— Кончай. Все равно в чужой рожок не заглянешь.

— Что ты сказал? — откуда-то издалека откликнулся Алик.

Андрюша объяснил ему правило капитана Слесарева: «В чужой рожок не заглянешь. Сколько там — один патрон или целая обойма».

Алик выслушал внимательно:

— Андрюша, обещай, что ты нас познакомишь.

Андрюша на всякий случай пообещал, потом спохватился и добавил:

— Капитан не любит стёба и стебальщиков.

Алик засмеялся: