«Хороший у тебя бог, Магамба, добрый». Вот и все.

— А про женщину что он сказал?

Василий прикрыл глаза:

— Сказал, что у меня все в порядке — она любит меня, помнит и ждет.

— И все? Больше он ничего не говорил?

— Нет, надел мне на шею амулет за пять баксов… а потом, — Василий пальцем показал на впадинку между бровей, — вот здесь красной краской помазал. И попросил не стирать, пока сама не сотрется.

— Ты не стирал?

— Не хотелось старика обижать. Вот и все.

Алик покачал головой:

— Это не краска, Вася. У тебя на лбу была кровь… Ты старика больше не видел?

— Нет. Магамба умер в конце мая.

— Как — умер?

Василий привстал на локте:

— А чего ты расстроился? Старику под девяносто было.

— Как он умер? — заволновался Алик.

— Очень просто. Говорят, уснул и не проснулся. А что?

Алик достал сигарету, но прикурить ее забыл, так и сидел, уставясь в окно. Теперь ему все стало ясно.

— Вася, это я его сбил.

— Когда? — не поверил Василий.

— Когда второго АЛа спасал. Это как раз в конце мая было. Двадцать шестого числа… — Алик щелкнул зажигалкой, глубоко затянулся.

Василий сел на кровати:

— Подожди. Ты хочешь сказать, что этот Магамба — тот перехватчик? Это ты хочешь сказать?

Алик кивнул:

— Он нашего первого АЛа сбил, потом второго. И меня чуть не сбил…

Василий шумно выдохнул:

— Бред.

Алик встал, зашагал по палате:

— Это не бред, Вася. Магамба консультировал их военное ведомство, ты сам сказал. Он над ними астральную защиту выставил!

Василий засмеялся тихо:

— Бред! Что может против вас этот старый ниггер?

Сигарета догорела, обожгла пальцы. Алик воткнул ее в хрустнувшие ампулы.

— Негров на Гаити привезли в семнадцатом веке из Анголы. Черная цивилизация старше нашей. Догоны считали себя пришельцами с Сириуса. Их жрецы входили в транс и летали к себе домой, на Сириус. А я-то удивлялся, откуда у противника появилась такая мощная астральная защита… Ма-гам-ба! Это же у догонов что-то вроде сатаны.

Загорелое лицо Василия стало серым. Он сел на кровати:

— Ты считаешь, это он в меня вселился? Как он мог это сделать? Ведь для этого нужно, чтобы мое физическое тело ответило на его AT. Нужно, чтобы у нас был одинаковый код.

— Он и закодировал тебя.

— Когда?

— Когда намазал своей кровью точку на твоем лбу, когда амулет тебе повесил.

Василий долго молчал, потом спросил растерянно:

— Но почему… Почему он выбрал меня? Он же видел меня всего пять минут?

Алик задумался:

— Значит, ему и этого хватило. Он все понял.

Василий заорал хриплым шепотом, озираясь по сторонам:

— Что? Что он мог понять? Что я, паренек с Васильевского острова, его наследник? Чушь! Васильевский остров на Гаити! Чушь!

Алик тронул пальцем красный амулет на груди Василия:

— Сними его, Вася.

Василий, втянув подбородок в грудь, со страхом глядел на красный амулет.

— Сними его, Вася. Сними сейчас же. Сам сними.

Василий поднял голову, вытянул шею и, как змею,

снял с груди кожаный шнурок:

— Куда его?

— Положи на блюдечко.

В блюдечке среди разломанных ампул лежал красный кривой кинжальчик с белым глазком на рукоятке.

Василий посмотрел на Алика и выдохнул с облегчением:

— Ну ты чума. Это и все? Все лечение?

Алик не отрываясь смотрел на амулет:

— Лечение еще не началось. Мы пока разбираемся… Мы должны понять, почему… почему он выбрал тебя… именно тебя…

Василий покачал головой и устало откинулся на подушку:

— Я не могу. Давай ты сам, Саша.

Алик посмотрел на него печально:

— Берегись, Вася… берегись…

— Кого? — схватил его за руку Василий.

— Себя берегись, — сказал Алик и встал.

— Ты куда?

— Я устал. Мне сегодня ночью тоже досталось…

Василий откинул одеяло и сел на кровати:

— Убежать хочешь! Отсюда ты никуда не убежишь! Никуда!

— Я к себе пойду, — успокоил его Алик. — В мансарду. Подумать надо. Ты же мне правды не скажешь.

— Подожди! — вцепился ему в руку Василий и усадил рядом с собой. — Саша, помоги! Спаси меня, Саня. — Зашептал в самое ухо Алику: — Что хочешь взамен проси! Что хочешь! Только скажи! Хочешь, Маринку тебе отдам? Только скажи!

Алик улыбнулся грустно:

— Она же тебя любит и ждет.

Василий вдруг сказал хрипло, с трудом:

— Чума! Я же не на нее гадал! Совсем не на нее! На Светку!

Алик опешил. А Василий засмеялся над его растерянным видом:

— Чума! Ну чума! Не ожидал, да? Не ожидал?

Алик широко раскрыл глаза, как будто собирался чихнуть, но не чихнул, сказал задумчиво:

— Значит, Магамба тебя кровью помазал на Светлану Филипповну?

Василий резко перестал смеяться:

— Кончай! При чем тут кровь? Я его попросил только наказать ее как следует. Просто наказать. Ни о какой крови и речи не было.

— За что же ее наказывать? — удивился Алик.— Она же любит тебя и ждет.

Василий посмотрел на него с сожалением:

— А ты думаешь, я простил ей? Не простил и никогда не прощу. До самой смерти. Любовь проходит, Саша. Вечно живет только месть. До самой смерти. Вот самое сильное чувство на свете, Саша! Святое чувство!

Алик опять широко открыл глаза и покачал головой.