так сказать, не слишком пугать погонами вашего призывника.
- Вы, наверное, из пресс-службы? - догадалась мама.
- Практически угадали, - сержант-девица ослепительно улыбнулась. - Ну, готов ваш сын взглянуть жизни в лицо?
- Наверное, - мама жалобно глянула на молчащего Женьку. - Ты только не волнуйся, ладно?
- Волнение в такой момент вполне понятно и простительно, - заметил майор. - Новая жизнь у человека начинается. А вот для опасений почвы нет. Специальность у Евгения Романовича нужная, редкая. Будет служить в Москве, если конечно, не напишет рапорт о переводе в более интересные и экзотические места. Так, знаете ли, тоже случается. Собственно, месяца через два Евгений может рассчитывать и на увольнительную. Раньше, извините, никак не получится. Карантин, курс молодого бойца, введения в реалии современной службы - сами понимаете.
- Конечно-конечно. Вы уж присмотрите за ним, пожалуйста.
- Непременно, - заверила сержантша. - Под нашей опекой будет. Дисциплина серьезная, но без всякой там дедовщины. Уж можете поверить. Прошу, товарищ Земляков, транспорт ждет...
***
Стойло скотское. Два стола, взгроможденные друг на друга, занимали едва ли не треть комнатушки. Рядом с трудом умещалась койка с ватным полосатым матрацем, стол, компьютерное кресло и обшарпанная табуретка. У двери торчала металлическая вешалка и шкаф, набитый старыми папками-скоросшивателями. На окне, полузакрытом столами, красовалась решетка, покрашенная в белый цвет, и кубики датчиков сигнализации.
Камера заключения.
Опомниться Женька так и не успел. До места службы ехали меньше получаса, - Третье кольцо было свободно, сразу свернули на Комсомольский. Ворота с закрашенной жестяной звездой. Дежурный с красной повязкой на рукаве. Коридорчик проходной. Казарма, рядом двухэтажное, зачуханного вида, здание. Электронный замок, еще один коридор...
Жить здесь нельзя. Здесь из вещей-то только здоровенный новенький монитор. Правда, ни к чему не подключенный, - провода валялись на полу, рядом с 'фильтром-пилотом'. Жутковато светится красный глазок индикатора напряжения.
- Я - попугай с Антильских островов. Но я живу в квадратной келье мага, - процитировала возникшая в двери сержантша. Уже без верхней куртки, в небрежном светлом свитерке и джинсах. Джинсы, хм, шикарные. В смысле, и сами портки недешевые, и плоть светловолосой военнослужащей весьма... стильная. Моделью она подрабатывает, что ли? Экие длиннющие конечности.
- Эй, абитуриент срочной службы? Огляделся? Проникся? Что такой заторможенный? Не нравится уединенный приют?
- Здесь и зубную щетку положить некуда, - угрюмо заметил Женька. - Мне вроде тумбочка положена или шкафчик?
- А, так кое-какие представления об армейской службе у тебя имеются? Щетку, пасту, бритву и прочие зубочистки можешь пока сунуть в стол. Если тумбочка окажется жизненно необходима - изыщем. Лишнее столы выкинем. Правильную форму одежды, обувь и одеяло получишь незамедлительно. Заодно покажу где столовая. Завтрак в 7:00, обед в 13:00, ужин в 19:00. Опаздывать без уважительной причины не принято. Схлопочешь взыскание. Можешь сразу вырубить зубилом-рубилом на внутренней стороне век - здесь не опаздывают и ценят точность. Ясно, рядовой?
- Понял.
- Не понял, а так точно. Собственно, лучше пока и ограничить лексикон этим 'так точно'. На первые месяцы хватит с лихвой. Остальные вопросы задаешь в специально отведенное время.
- Так точно. Разрешите спросить?
- Валяй, - милостиво качнула светловолосой головой сержантша. - Только недолго, нам нужно в комендантскую каптерку успеть. Что за животрепещущая проблема?
- А где остальные?
- Кто?
- Ну, батальон. Рота.
Девица ухмыльнулась:
- Тяготеешь к парадам и массовым построениям на плацу? Вынуждена разочаровать. Твой взвод, рота и батальон - это я, товарищ майор и еще три-четыре человека. В звании рядового ты тут единственный и неповторимый. Можешь законно гордиться. Попал в элиту. Осознаешь всецело, если останешься у нас. Или наоборот, если осознаешь - останешься. Всё, разговоры отставить. Вперед, за достойным камуфляжем.
***
За три дня к камуфлированному блеклому 'хабэ' Женька кое-как привык. Оказалось, если брючный ремень правильно подогнать, штаны не так уж и отвисают на заднице. Товарищ старший сержант показала, как нужно подшивать воротнички. Занятие это казалось абсолютно нелепым, но пришлось поднатужиться. Начальница пообещала 'драть за грязь и криворукость беспощадно', а слово с делом у нее не расходилось. Женька это осознал на второй день, когда выгнала на пробежку. Процесс оказался абсолютно непохожий на армейские физзарядки, - Женька уже полюбовался на утренние потуги комендантского взвода, благо корячились соседи по службе в углу двора. Под рявканье прапорщика приседать и отжиматься дело, конечно, тоскливое, но парням, честное слово, было легче. А Женьку начальница элементарно заставила пробежаться.
Было еще темно, Женька с нехорошими предчувствиями натянул спортивные штаны и ветровку, кроссовки ему оставили собственные, гражданские. Задачу старший сержант поставила элементарную - как можно скорее прибыть из точки А в точку Б. По сути, круг: 'расположение в/ч' - Крымский мост - парк Горького - Пушкинский мост - 'расположение'. Женька бежал, оскальзывался на льду. До парка еще старался, держался спортивно. Только дыхания уже не хватало. Мелькнула надежда, что в парк не пустят, но сержантша только кивнула скучающему охраннику, - видимо ее здесь знали. До моста Женька кое-как трусил, потом спекся и перешел на шаг.
- Э, боец, ты не со студенточкой здесь фланируешь, - сообщила надсмотрщица, поправляя под своей ветровкой пояс с бесчисленными кармашками утяжелителей. - Работай.
- Да не могу я. Не марафонец.
- Ну-ка! - рука у сержантши была крепкая, - так хлопнула между лопаток, что Женька, втянув голову в плечи, заскакал вверх по лестнице.
Хватило ускорения ненадолго. В сквере за мостом начал окончательно подыхать.
- Вперед, Земляков!
- Не могу, - прохрипел Женька, хватая ртом воздух. - Воспаление легких схвачу.
- Вылечим.
- Да уж не трудитесь. Лучше подохну.
- Отчислю я тебя, мудак!
- Ну и отчисляйте.
Сержантша замолчала. Больше не подгоняла. Кое-как, быстрым шагом добрались до 'расположения'. Спина под ветровкой начала мерзнуть.
Стоял Женька под горячими струями душа, потом не выдержал сел на теплый пластик поддона. Может, и правда, пневмония - это выход? Ведь комиссуют тогда, а?
Оказалось, сержантша дожидалась, когда душ освободится, сидела в предбаннике. Светлые волосы взъерошены, камуфляжная майка обтянула грудь.
- Извиняюсь, не подумал, - пролепетал Женька.
Ничего не сказала, только глянула недобро, скользнула в душевую кабину.
