в Москве. А у нас должности неуютные. Я тебя чистосердечно предупреждаю.
- Понял. А что через два часа будет?
- Тебе еще одну присягу предложат подписать. Текст там посуше слогом, безо всякой лирики. Называется - 'Подписка о неразглашении'. Подпишешь, работать начнем. По-взрослому.
- В смысле кросса? - с ужасом пробормотал Женька.
- В смысле близости войны. Вонючее у нее дыхание, рядовой Земляков. Думай.
Глаза у Екатерины были безумно красивые. Раньше Женька считал, что такие очи лишь в фотошопе делают. Зелень колдовская. А левую бровь шрам крохотный рассекает. Сколько ей лет? Иногда кажется, что под тридцать, иногда, что едва двадцать миновало. Бывают же такие старшие сержанты.
***
Сидел Женька над длинным трехстраничным текстом с авторучкой в руках. Майор не торопил, сидел напротив, разминал в пальцах сигарету.
- Товарищ майор, разрешите вопрос? Или только после подписи можно?
- Ну почему же? Спросить всегда можно. Правда, иной раз ответа не дождешься. Что интересует?
- Почему я? В смысле, почему меня отобрали?
- Прежде всего, по биометрическим данным. Ты очень вовремя в клинике оказался. Попытка 'откосить', знаешь ли, порой прямо противоположный эффект дает. Естественно, и хорошее знание языка роль сыграло.
- Понятно. А из университета меня? С вашей подачи?
Майор сунул сигарету обратно в пачку:
- Земляков, тебя кто заставлял 'хвосты' нагло игнорировать? Наша изощренная провокация, да? Взрослой жизни, ей только повод подай. Кому-то нужен переводчик, кому-то не очень нужен университет. Справедливо? Не буду кривить душой - без нашего вмешательства ты вполне мог со своими 'хвостами' в легкую разобраться и сейчас в потолок поплевывать.
- Знаю, что сам виноват, - уныло признал Женька. - Товарищ майор, а насчет 'боевых'? Пошлете?
- Посылать не имею права. Ты 'срочник'. Сам будешь решать. У нас такая своеобразная работа, что настаивать и принуждать нет смысла. Это не только тебя касается, а любого сотрудника. Сам поймешь. Но переводчик нам в любом случае нужен. Нам переводы материалов в Управлении делают и вечно с эти делом тянут. Насчет 'полевых' - туда исключительно на добровольных основаниях.
- А товарищ старший сержант? Она ходит?
- Э, брат, если у тебя лирические настроения проявляются...
- Да что вы, товарищ майор, - испугано запротестовал Женька. - Домыслы какие-то у вас.
- Да уж какие тут домыслы. Тут девяносто процентов личного состава на нашего сержанта неадекватно реагирует, - печально пояснил майор. - Одарена наша Екатерина Георгиевна с лихвой, что весьма мешает нормальному несению службы. Не ту упаковку бойцу Мезиной природа подсунула. Впрочем, это к делу не относится...
Вышел из корпуса Женька, и машинально пошел к турнику. Подтянулся, сделал подъем переворотом. На втором застрял. Снизу смотрела сержантша, - подошла от КПП.
- Подписал?
- Так точно. С завтрашнего дня в штате.
- Тогда спрыгивай. Через час совещание, а мне еще твое мировоззрение перевернуть нужно. Сан Саныч сказал, чтобы я тебя сама в курс ввела, - у меня получается жутко антинаучно и доходчиво.
***
Отдел 'К' проводил операции в давно минувших годах. Так сказать, - в Прошлом. Прошлом сопредельных реальностей. В свое собственное прошлое: детство свое, дедово или пращурово, попасть абсолютно невозможно. Но можно прыгнуть в 'кальку', - мир-близнец, развивающийся по тем же законам, что и 'нулевой'. По сути, этих самых 'калек' бесконечное множество. Там можно врезать по мозгам лейтенанту-артиллеристу Бонапарту, можно перемолоть на реке Калке все тумены монголов, или подстрелить с чердака вождя мирового пролетариата. Все эти воздействия в той или иной мере сложны, и результаты их трудно прогнозируемы. Но теоретически возможна любая коррекция. Но бессмысленна. Твой собственный мир никак не изменится. Извлечь непосредственную и ощутимую материальную выгоду опять же проблематично. Нет, были прецеденты. Кое-что удавалось перетащить. Небольшие предметы, сувениры, даже кое-какие ценности. Но сам процесс оказался настолько сложен, что не окупал затраченных усилий. 'Неверным путем, идем, товарищи', - как сказал бы известный вождь, в некоторых 'кальках' так и не доживший до светлого царства социализма.
- В общем, эксперименты вяло продолжаются, - сказала сержантша. - Мы иногда ходим-прыгаем. Японцы, - они на культурно-техническом уровне любят поковыряться. Англичане закрыли программу из-за недостатка финансирования. Янки еще возятся, - теорию абиогенеза пытаются проверить. Пока довольно безуспешно.
- А мы? - растерянно пробормотал Женька. - Я понятия не имею, что такое абиогенез[7] .
- Да фиг с ней, с органикой. Нас иной исторический комплекс мучает. Вмешиваться бессмысленно, но мы ходим. Сугубо по-армейски. Воюем, корректируем.
- Но зачем, если вы говорите...
- Потому что иногда нельзя не вмешаться, - морщась, объяснила Екатерина. - Да не напрягайся, это только с практикой поймешь. Или вообще не поймешь. Собственно, всё, что мы делаем, не так глупо. Получаем кое-какие дивиденды. Что-то можно пощупать. И главное, опыт Прыжков...
***
Гешутцфюрер - это командир самоходного орудия. Что б они сдохли с этими фюрерами бесчисленными. Впрочем, что взять с СС - преступная организация.
