правило, что настоящий профессионал должен всегда держать себя в руках, и тем же невыразительным размеренным голосом продолжил:

– И ты туда же, надо же было так глупо проколоться. Как какой-нибудь зеленый стажер. Теперь попробуй установить ее личность, отыщи ее да выясни, что она видела, а чего не видела. – Сэр Найджел бросил на меня полный хорошо контролируемой злости взгляд.

– Нечего так смотреть на меня, – сказал я таким же невыразительным голосом. – Это ваши ребята из группы прикрытия проморгали. Это они должны были следить за всеми перемещениями в операционном секторе и не допустить ее любым способом к остановке, так что нечего на меня бочку катить. Свою работу я выполнил чисто, план операции был одобрен лично вами, – я вздохнул, чувствуя, что к горлу подкатывает злость за безвозвратно испорченное настроение, и злобно добавил: – А отслеживать свидетелей – не мое дело, так что, с какой стороны ни посмотри, я в этом провале не виновен!

– Чего это ты так раскочегарился? – поинтересовался сэр Найджел, невозмутимо глядя на меня. – В провале операции тебя никто не винит, во всяком случае, я точно тебя ни в чем не обвиняю. Я только сделал тебе замечание, что ты действовал неосторожно и не сразу доложил о том, что при выполнении задания тобой в опасной близости от объекта был замечен нежелательный свидетель, которого необходимо проверить. Во всем остальном спланированная тобой операция была проведена чисто и не вызывает с моей стороны никаких нареканий.

– Вас понял, сэр, – сказал я, переходя на официальный язык, что делал в разговорах со своим шефом крайне редко.

– Ладно, без обид, – ответил сэр Найджел – Кстати, пока мы ждем результатов проверки, зайди к Биллингему, чтобы он выписал тебе соответствующий талончик.

Я кивнул и направился к выходу.

– Да, и еще. Роджерс, загляни к Дженис, она говорит, что давно не проходил у нее проверку на адекватность реакций.

– Да, сэр.

Выйдя из кабинета своего начальника, я первым делом направился в бар. В такую жарищу трудно жить, не опрокинув пару баночек пива, к тому же мне необходимо было расслабиться. Слава богу, в баре никого не было. Ни начальства, ни коллег, так что можно было спокойно выпить. Потирая руки в предвкушении удовольствия, я торопливо зашагал в сторону стойки.

– Привет, Роджерс, – раздался внезапно за моей спиной негромкий женский голос.

Резко обернувшись, я сказал симпатичной голубоглазой шатенке с тоскливым взглядом:

– Привет, Дженис.

– Что-то ты в последнее время стал редко заходить ко мне.

– Что поделать, работа, – ответил я и подумал о том, как тяжело, наверное, работать психологом у некоторых полусумасшедших из числа моих коллег и стараться, чтобы они не сошли с ума окончательно. Это только в теории нашей работой могут заниматься лишь совершенно нормальные люди, не имеющие никаких психических отклонений и способные выносить любые психические перегрузки. И что только таких людей и набирают для работы в различные спецслужбы, занимающиеся подобной работой. В том числе в наше бюро. На самом же деле у каждого из сотрудников класса А было свое отклонение от нормы, и не одно. Причем мои коллеги всячески лелеяли эти отклонения, изводя психологов, которые старались не дать этим идиотам скатиться до полного безумия. Мне было жаль и тех, и тех. Психологам и без выкрутасов остальных сотрудников приходилось нелегко, но ведь и нам доставалось. Ради спасения всех мы несли тяжеленный крест. И если плечи он не натирал, то это не означало, что и для души и тела это проходило бесследно.

А вообще интересно, как часто пастыри наших душ сами отдыхают в чудесной лечебнице для наших буйно-помешанных. Я думаю, довольно часто. Тем более что психологи лучше, чем кто-либо, даже, наверно, лучше, чем наши начальники, представляли себе, что творится в стенах нашего бюро, получая цельную картину всего происходящего во время сеансов восстановительной психотерапии. Я уверен, что все боги Земли безумны именно потому, что знают все.

– Рабо-ота, – протянула Дженис. – Не надо вешать мне лапшу на уши, Роджерс. Ты такой же, как и все твои коллеги. Вы все стараетесь как можно реже приходить к психологу, и каждый ссылается на крайнюю занятость.

– Очевидно, так и есть, – ухмыльнувшись, ответил я. – Мы, сотрудники класса А, народ занятой. Не то что вы, психологи. Сидите, прохлаждаетесь в своих кабинетах и занимаетесь ничегонеделанием.

– Попридержи язык, Роджерс, иначе я отрежу его твоим собственным ножом. А теперь пошли ко мне в кабинет. Мне лично Лысый Дьявол звонил меньше трех минут назад, отчитал, как маленькую девочку, за то, что я давно тебя не тестировала, и приказал немедленно проверить тебя на адекватность реакций, так что пойдем.

– Ах, вот почему ты такая злая сегодня. Ладно, я сейчас пойду, только выпью немного пива. Мне сейчас просто необходимо выпить. Ты понимаешь, о чем я?

– Тогда я с тобой.

– Ладно, я угощаю.

Мы вместе подошли к табло введения заказа, которое в нашем баре, как и почти во всех барах Великобритании, заменило живого бармена, и я дважды нажал кнопку с надписью «пиво», выбрал сорт и сунул пару мелких монет в прорезь кассы. Напитки, еда и сигареты в нашем баре всегда продавались с огромной скидкой и стоили сущие копейки, а выбор же и качество продуктов всегда были превосходными. Наше начальство умело заботиться о своих сотрудниках.

– Может, здесь и протестируешь меня на эту чертову адекватность? – улыбаясь, предложил я, вынимая из пластикового горла раздатчика заказанное пиво.

– Пытаешься меня подкупить, Роджерс? – с усмешкой спросила Дженис. – Или мне это только кажется?

– Неужели ты думаешь, что я стал бы подкупать тебя такой жалкой взяткой, как бутылка пива? – с деланой усмешкой спросил я и, откупорив обе бутылки, присосался к бутылочному горлу.

– Учитывая то, что ты явно пытаешься уклониться от тестирования, такой вариант развития событий