Видимо, я чересчур увлекся приготовлениями и уборкой. Барт уже пытался встать на ноги, когда я пришел за ним, и слабой рукой нащупывал около себя что-нибудь, что можно было бы использовать как оружие.

– На вашем месте я бы не стал этого делать, – сказал я.

Он злобно посмотрел на меня, на нацеленный на него ствол разрядника и негромко спросил:

– Кто ты такой и какого дьявола здесь делаешь?

– Я – один из ваших учеников, а здесь я потому, что мне отдан приказ доставить вас в бессознательном состоянии в Коттенхем-таун, – сказал я. В Коттенхем-тауне находилась главная база спецназа. Все вышесказанное было, конечно, маленькой ложью, которая, как мне кажется, должна была чуточку облегчить последние минуты Барта.

– Один из моих учеников? Выучил же я тебя на свою голову, – сказал полковник и потер быстро вспухавший на голове огромный след от контакта с тумбочкой.

– Как вы узнали о моем присутствии в квартире? – спросил я. Этот вопрос сильно интересовал меня, поскольку я всегда старался работать аккуратно, не оставляя следов, ведь только такие палачи доживают до пенсии, а тут такой прокол.

– Я всегда оставляю волос, прикрепленный поперек щели между дверью и косяком. Сегодня волоса не было, – ответил Барт и внезапно спросил: – Ученик, говоришь? Как фамилия?

– Роджерс, сэр, – ответил я помимо своей воли, думая о собственной глупости. Впрочем, подслушивающих устройств тут все равно нет, в этом я уже успел убедиться, а Барт с этой информацией далеко не уйдет. Уж я об этом позабочусь.

– Роджерс, говоришь? – Барт нахмурился. – Ах, да! Был у меня один Роджерс. Помню-помню. Тот еще был мальчишка. Идеалист неисправимый. Даже в спецназ пришел для того, чтобы защищать Высшую Справедливость. – Полковник хмыкнул, а потом пристально посмотрел на меня. – Сильно же ты изменился с тех пор, Роджерс. Не ожидал от тебя такого. Хотя и знал, что все люди сильно меняются со временем.

– Да, сэр, к сожалению, это так. Все люди меняются со временем, а с тех пор много воды утекло, – ответил я и подумал, что уж слишком я разболтался со своим бывшим инструктором. Хотя… Он все равно уже никому и ничего не расскажет, да и родственная душа все-таки.

– Значит, ты должен доставить меня в Коттенхем-таун в бессознательном состоянии? – спросил Барт, сменив тему беседы и прервав мои размышления.

Я встретил его взгляд и в его глазах прочел понимание, что все мною сказанное ложь, что я пришел убить его, и ему уже все равно, убью я его или нет. Пора кончать эту затянувшуюся комедию.

Я молча нацелил разрядник и выстрелил. Потом очень осторожно отволок тело Барта на балкон и посмотрел вниз. Было уже довольно поздно, табло огромных электронных часов на стене дома напротив показывали 18.57. Народу на улице было немного, все-таки уже начинало темнеть, а после захода солнца в этом районе не рекомендовалось выходить на улицу. Это было мне на руку. Однако я ждал, пока народу на улице станет еще меньше. Чем меньше свидетелей, тем лучше.

Мне пришлось еще раз выстрелить в полковника. Светящиеся часы показывали 19.09, когда я решил, что пора действовать. Я не хотел просидеть здесь с Бартом до полуночи, а если покончить со всем сейчас, то я еще успею часам к восьми к Свете.

Старательно прячась в тени, чтобы меня не было заметно с соседних балконов или из дома напротив, я поставил Барта впереди себя, оперев его на балкон. Посмотрел вниз. Не дай бог, появится кто-нибудь под окном Барта. Впрочем, это будет не моя проблема.

Я подтолкнул Барта, а сам отступил в тень, однако он не упал. Тело полковника навалилось животом на перила и теперь висело, наполовину вывалившись за пределы балкона, но упорно не желая падать дальше. Оглядевшись вокруг и убедившись, что меня вроде бы никто не видит, я сделал шаг вперед и, шепча под нос проклятья, схватил Барта за ногу и резко толкнул ее вверх и вперед. Мой бывший инструктор медленно перевалился еще дальше за перила и на какую-то секунду задержался, словно ухватился за воздух. Я шагнул вперед, чтобы вновь подтолкнуть его, и тут он исчез. Беззвучно, словно ангел смерти, коим он и был всю свою жизнь, верно служа своему отечеству, Барт соскользнул вниз.

Я тотчас же отступил от перил и ушел внутрь комнаты. Мне нельзя было показываться на балконе. В комнате я проверил, на месте ли прощальная записка, все ли так, как надо, и вышел, аккуратно заперев входную дверь.

– Что вы здесь делаете? – спросил меня старческий скрипучий голос. Похоже, сегодня судьба была ко мне жестока. Только соседа Барта мне не хватало.

Я повернулся, надеясь, что мой грим выглядит надлежащим образом, а лицо не отражает моих мыслей, и сказал:

– Я – близкий друг мистера Джереми Барта, который проживает в этой квартире. Он сегодня пригласил меня в гости, и поэтому я здесь.

– Я слышал какой-то шум минут сорок назад на кухне у мистера Барта, – продолжал допрашивать меня своим скрипучим голосом этот беспокойный старик.

«Какое тебе дело до шума, старый пень?!» – с ненавистью ко всем беспокойным старикам подумал я, с трудом сдерживая поднимающуюся во мне ярость.

– О, это мы просто рассыпали вилки, – улыбаясь, сказал я. – А, собственно говоря, кто вы такой?

«Старый дурак, я зол, как дьявол. Беги отсюда, пока цел», – подумал я, однако старик определенно не умел читать мысли или просто не желал отступать без боя.

– Я сосед мистера Барта, Джонатан Эшби.

– А-а-а, сосед! Тогда понятно, что вы тут делаете.

«Непонятно одно, как ты еще не понял, что пришла твоя смерть. Или ты, как и Барт, ищешь смерти в бою?» – подумал я, стараясь не выдать внимательно наблюдавшему за мной старику медленно поднимавшейся во мне ярости. Выполнить такое трудное задание и вот всего лишь в шаге от победы оказаться на волосок от гибели. К тому же я все больше опаздывал на вечеринку к Светлане.