- Троя была полностью разрушена, Перси. Ты же не хочешь, чтобы это случилось и здесь. Пропустите нас, и Нью-Йорк оставят. Твоей армии предоставят амнистию. Я лично обещаю вам безопасность. Позвольте Кроносу взять Олимп. Кого это заботит? Тифон уничтожит богов, это мой выбор.

- Правильно, - сказал я. - И я должен верить, полагая, что Кронос оставит город.

- Все, чего он хочет - это Олимп, - пообещал Прометей. - Сила богов связана с их тронами власти. Ты видел, что случилось с Посейдоном однажды, когда его подводный дворец атаковали.

Я поморщился, вспомнив о том, каким дряхлым и старым выглядел мой отец.

- Да, - сказал Прометей печально. - Я знаю, что для тебя это тяжело. Когда Кронос уничтожит Олимп, боги увянут. Они станут такими слабыми, что над ними будет легко одержать победу. Кронос предпочел бы сделать это, пока Тифон отвлекает внимание олимпийцев на востоке. Так намного легче. Меньше потерянных жизней. Но не ошибайся на сей счет, лучшее, на что ты способен - это задержать нас. Послезавтра Тифон будет в Нью-Йорке, и у тебя совершенно не будет шансов. Богов и гору Олимп все равно уничтожат, но это будет намного неприятнее. Намного, намного хуже для тебя и твоего города. Так или иначе, будут властвовать титаны.

Талия ударила кулком по столу.

- Я служу Артемиде. Охотницы будут сражаться до последнего вздоха. Перси, ты же не собираешься на полном серьезе слушать этого скользкого типа, не так ли?

Мне подумалось, что Прометей уничтожит ее, он он всего лишь улыбнулся.

- Твое мужество делает тебе честь, Талия Грейс.

Талия замерла.

- Это фамилия моей матери. Я не использую ее.

- Как пожелаешь, - небрежно сказал Прометей, но я мог бы сказать, что он раздосадовал ее. Я никогда прежде не слышал фамилию Талии. Почему-то это заставляло ее казаться почти нормальной. Менее загадочной и сильной.

- При любом раскладе, - сказал титан, - тебе не нужно быть моим врагом. Я всегда был помощником человеческого рода.

- Это бремя потомков Минотавра, - сказала Талия. - Когда человечество впервые принесло жертву богам, ты обманом заставил их отдавать тебе лучшую часть. Ты дал нам пламя для того, чтобы насолить богам, а не потому, что мы тебя заботили.

Прометей покачал головой.

- Ты не понимаешь. Я помог вам сформировать вашу натуру.

В его руках возник кусок эластичной глины. Он придал ей очертания маленькой куклы с ногами и руками. У глиняного человека не было глаз, но он пошел ощупью вокруг стола, спотыкаясь о пальцы Прометея.

- Я нашептывал слова в ухо человека с начала вашего существования. Я символизирую вашу любознательность, ваше желание исследовать, вашу находчивость. Помоги мне спасти тебя, Перси. Сделай это, и я дам человечеству новый дар - новое открытие, которое продвинет вас так же далеко, как это сделал огонь. Вы не можете совершить этот скачок вместе с богами. Они бы никогда не позволили вам этого. Но для вас это может быть новым золотым веком. Или... - он сжал руку в кулак и расплющил глиняного человечка в лепешку.

Голубой великан пророкотал: 'Охохо'. Эмпуса на парковой скамейке обнажила свои клыки в улыбке.

- Перси, ты знаешь, что не все титаны и их отпрыски плохие, - сказал Прометей. - Ты встречал Калипсо.

Мое лицо запылало.

- Это не одно и то же.

- Почему? Так же, как и я, она не сделала ничего плохого, но все еще навечно изгнана просто потому, что она была дочерью Атласа. Мы не твои враги. Не позволяй худшему произойти, - просил он. - Мы предлагаем мир.

Я посмотрел на Этана Накамуру.

- Тебе это, должно быть, не нравится.

- Не знаю, о чем ты говоришь.

- Если мы заключим эту сделку, ты не получишь отмщения. Тебе не удастся убить всех нас. Не это ли то, чего ты хочешь?

Его здоровый глаз вспыхнул.

- Все чего я хочу- это уважения, Джексон. Боги никогда мне этого не давали. Ты хочешь, чтобы я ходил в тупой лагерь, проводил время в битком набитом домике Гермеса, потому что я не важен? Никогда не был признан?

Он говорил как Лука, когда тот пытался меня убить в лесу возле лагеря четыре года назад. Воспоминания заставили мою руку заболеть там, где скорпион ужалил меня.

- Твоя мать- богиня мести,- сказал я Этану. - Мы должны уважать это?

- Немезида стоит за равновесие! Когда люди слишком удачливы, она спускает их с небес на землю.

- Поэтому она забрала твой глаз?

- Это плата,- пробормотал он. - В обмен она обещала мне, что однажды я накреню баланс силы. Я принесу младшим богам уважение. И глаз - это малая цена.

- Хорошая мамочка.

- По крайней мере, она держит слово, в отличие от олимпийцев. Она всегда платит по счетам - добра или зла.

- Ага,- сказал я. - То есть я спас тебе жизнь, и ты отплатил мне тем, что служишь Кроносу. Это честно.

Этан схватился за эфес своего меча, но Прометей остановил его.

- Спокойно,- сказал титан. - У нас дипломатическая миссия.

Прометей изучал меня, как будто пытался понять мой гнев. Потом кивнул, как если бы нашел что-то у меня в мозгу.

- Тебя беспокоит, что случилось с Лукой, - решил он. - Гестия не показала тебе всей истории. Может быть, если бы ты понял...

протянул Титан

Талия закричала предупреждение, но прежде чем я смог среагировать, Прометей коснулся указательным пальцем моего лба

* * *

Неожиданно я вдруг вернулся в гостиную Мэй Кастеллан. Свечи мерцали на каминной полке, отражаясь в зеркалах на стенах. Через дверь кухни я мог видеть, как Талия сидит за столом, а мисс Кастеллан перевязывает ее раненую ногу. Семилетняя Аннабет сидела рядом, играя с Медузой- погремушкой.

Гермес и Лука стояли друг напротив друга в гостиной.

Лицо бога казалось неустойчивым в свете свечей, как будто он не мог решить какое выражение принять. Он был одет в небесно-голубую форму и крылатые кроссовки Reebok.

- Почему ты показался сейчас?, - требовал Лука. Его плечи были напряжены, как будто он ожидал драки. - Все эти годы я взывал к тебе, просил тебя показаться и ничего. Ты бросил меня с ней. - Он показал на кухню, как будто он не мог смотреть на свою мать, тем более называть ее имя.

- Лука, не оскорбляй ее, - предупредил Гермес. - Твоя мать сделала все, что смогла. Что до меня, я не мог ответить на твои молитвы. Дети богов должны идти своими собственными путями.

- То есть это было для моего же блага? Расти на улицах, сражаться за себя, драться с монстрами.

- Ты мой сын, - сказал Гермес. - Я знал, что ты справишься. Когда я был младенцем, я выполз из своей колыбельки и сел, чтобы...

- Я не бог! Хоть раз, ты бы мог сказать что-нибудь. Ты бы мог помочь, когда, - он тяжело вздохнул, понизил голос, чтобы никто на кухне его не услышал, - когда у нее был один из приступов, она трясла меня и