К вечеру того же дня пришло сообщение из Франции, что французское правительство полностью отвергло Годесбергский меморандум и объявило частичную мобилизацию.
25 сентября в Лондон прибывают французский премьер Даладье с представителями своего правительства. К этому моменту приходит сообщение, что Чехословакия тоже отвергла Годесбергский меморандум. Франции ничего не остается, как подтвердить верность своему союзническому долгу. Загнанная в угол Англия объявляет, что в случае военного конфликта она поддержит Францию.
26 сентября Чемберлен отправляет Гитлеру письмо, в котором уговаривает последнего «не сжигать мостов». Письмо повез Гораций Вильсон.
Берлин, 27 сентября 1938 года
Несмотря на погожий денек, один из последних деньков бабьего лета, казалось, что над Берлином нависло предгрозовое облако.
Гейдрих прибыл в рейхсканцелярию к пяти часам вечера. На его лице были заметны следы усталости, но движения были резкими и энергичными. Он рысью поднялся по лестнице и быстрым шагом дошел до приемной Гитлера. Там его сразу же провели в кабинет, где кроме Гитлера присутствовал адмирал Канарис.
Гитлер, увидев Гейдриха, сразу же подскочил к нему с вопросом.
— Опишите мне общую ситуацию в Европе. Вот адмирал уверяет, что нам надо дать отбой по операции «Грюн». Что вы скажете на это?
— Ситуация действительно очень сложная, — согласился Гейдрих, — Я не знаю, какие данные вам привел адмирал. Но я скажу следующее: правительства Югославии и Румынии сегодня предупредили правительство Венгрии, что в случае нападения ее войск на Чехословакию они предпримут военные действия против Венгрии. Балканский кризис мы и не думали планировать. Во Франции дела обстоят не лучше. Мобилизация, объявленная там, скорее смахивает на полную. К концу шестого дня Франция будет в состоянии выставить на германской границе 65 дивизий. Учитывая пять наших армий, которые противостоят Чехословакии, мы сможем сконцентрировать к этому времени на этом направлении всего 10–12 дивизий. Более того, в Британии объявлена мобилизация во флоте. Италия не делает ничего, чтобы связать французские силы на юге.
Видя, что Гитлер все более свирепеет, Гейдрих решил перейти на более спокойную тему.
— Но, с другой стороны, Судетский добровольческий корпус полностью занял города Аш и Эгер. Мы используем их как базы. Добровольческий корпус поддерживают наши штурмовые отряды СС. Фактически во всех Судетах происходят волнения. В принципе, вопрос через плебисцит решится вполне определенно.
— Все они хотят войны! — воскликнул Гитлер. — Все! А вот ответственность за эту войну хотят взвалить на меня. Я только что получил телеграмму от Рузвельта и шведского короля. Они оба говорят об одном и том же — что ответственным за войну буду я.
— Ни в коей мере, — спокойно возразил Гейдрих, — Почему чехи так упорствуют? Да потому, что они рассчитывают, заручившись поддержкой Англии и Франции, развязать европейскую войну и погреть на ней руки. Если разразится война, ответственность будет лежать на чехах, и только на них. Это понятно каждому здравомыслящему политику. Англия это прекрасно понимает и уже намекнула на это чехам. Как мне стало известно по моим каналам, Чемберлен высказал Бенешу мысль о том, что Богемия отойдет к Германии независимо от исхода европейской войны. Таким образом, Англия популярно объяснила чехам, что все их надежды отстоять эти области беспочвенны.
— Я всегда говорил, что англичанам не откажешь в здравом уме, — схватился за это Гитлер. — А адмирал меня только что пытался уверить, что все гораздо хуже. Более того, у него совершенно упадническое настроение!
— Возможно, у него просто нет полной информации, — вступился за коллегу Гейдрих. — Абвер всегда делал упор только на военную сторону дела, в политике у него нет таких надежных источников, как у СД. Поставленный вами срок 1 октября вполне реален. И наша цель бескровно получить эти области тоже реальна.
— Но есть еще Россия, — вдруг вспомнил Гитлер, — Литвинов уже неоднократно заявлял, что они вмешаются на стороне Чехословакии.
— Бросьте, — махнул рукой Гейдрих, — Может, Россия и хочет сделать это, но ей этого не позволит Англия. Англии совершенно не нужен еще один конкурент в Европе. Нет, это отпадает.
— У вас, Рейнгард, удивительное умение успокаивать, — слабо улыбнулся Гитлер. — Как бы мне хотелось, чтобы ваши слова оказались правдой!
— Так оно и будет, — рассмеялся Гейдрих. — Я же вам сказал, что к 1 октября мы своего добьемся. После этого о Чехословакии можно уже будет не вспоминать: она лишится 66 процентов своего каменного угля, 80 процентов — бурого угля, 86 процентов сырья для химической промышленности, 80 процентов цемента и текстильной промышленности, 70 процентов электроэнергии и 40 процентов леса. Без немцев и немецких земель она будет бедна, как церковная крыса. Прибавьте к этому то, что в новой Чехословакии будут нарушены дорожное сообщение и связь. Не пройдет и года, как она сама присоединится к нам.
— Нам не нужны чехи, — буркнул Гитлер.
— Ну почему же, мы и им найдем применение, — пожал плечами Гейдрих.
29 и 30 сентября в Мюнхене собралось международное совещания по Судетскому кризису. Судьбу Чехословакии в Мюнхен приехали решать руководители Англии, Франции и Италии. Мнение чехов в этом вопросе никого не интересовало, их пригласили в качестве наблюдателей. О России даже не вспоминали. Во втором часу ночи 30 сентября главы этих государств поставили свои подписи под документом, ставшим известным в истории под названием Мюнхенского соглашения. Документ был подписан в следующем порядке: Гитлер, Чемберлен, Муссолини и Даладье. Соглашение позволяло немецкой армии вступить в Судеты 1 октября и закончить полное занятие области к 10 октября. За этот период чехи должны были эвакуироваться из этого района. Чехи не имели права вывозить из этих районов подвижные составы, локомотивы, продукты, сырье. Даже население должно было оставить там весь свой нажитый скарб. Гитлер одержал очередную победу, не потеряв ни одного солдата.
На территории Европы появилось новое государство — Чехо-Словакия.
Вернувшись домой, Чемберлен свою речь начал словами: «Друзья мои! Во второй раз в нашей истории сюда, на Даунинг-стрит, из Германии прибывает почетный мир. Я верю, что мы будем жить в мире». На другой день «Таймс» заявила, что «ни один завоеватель, возвратившийся с победой, не был увенчан такими лаврами».
В пылу общей эйфории никто не обратил внимания на то, что лорд Дафф Купер, первый лорд адмиралтейства, покинул кабинет и подал в отставку. На обсуждении результата переговоров в палате общин 5 октября Уинстон Черчилль заявил: «Мы потерпели полное и сокрушительное поражение… (здесь его речь была прервана бурей протестов.) Мы находимся в центре грандиозной катастрофы. Путь вниз по Дунаю… дорога к Черному морю открыты… Все государства Центральной Европы и бассейна Дуная одно за другим будут попадать в орбиту широкой системы нацистской политики… которая диктуется из Берлина… И не надо думать, что этим все кончится. Это только начало».
Но Черчилль не являлся даже членом правительства. Это был глас вопиющего в пустыне.
Прага, 5 октября 1938 года
