— Не надо объяснять мне прописные истины, — оборвал его Гитлер. — Не переводите разговор на другую тему. Я говорю вам о том, что страна полна шпионами. Или вы мне хотите сказать, что каждый фермер, как только завидит военную колонну, сразу же бежит докладывать об этом в какое-нибудь посольство!

Гейдрих напряженно обдумывал услышанное. В том, что сведения о дислокации войск все равно просочились бы за границу, он не сомневался. Но надо было как-то успокоить фюрера и успокоить так, чтобы это его вполне удовлетворило. Решение пришло внезапно вместе с последней услышанной фразой.

— Мой фюрер, вы совершенно правы: ни один наш крестьянин не побежит в посольство. Как вы уже неоднократно говорили — это именно тот слой, на который нам следует опираться в первую очередь. Но нельзя забывать, что в стране еще множество евреев, родственники которых разбросаны по всему свету. Эти люди, которые, как вы правильно подметили в своих работах, подменили государство религией, поэтому для них не существуют наши границы и нет собственных. Не можем же мы арестовать их всех за шпионаж!

— А почему нет? — возмутился Гитлер. — Почему немецкий народ должен страдать из-за того, что на его земле живут какие-то пришельцы?! А вот тут уже недоработка именно ваша, Гейдрих! Такими вопросами в первую очередь должны бы заниматься вы с Гиммлером, а я этого не вижу.

Гейдрих понял, что он встал на верный путь и решил развивать свою мысль дальше.

— Мы думаем об этом, мой фюрер, — покачал головой шеф Службы безопасности, — Но выселить или арестовать всех евреев — это акция грандиозная по своим масштабам, и решение о таких мерах должно приниматься на более высоком уровне, чем даже вся организация СС…

— Решение — да! — оборвал его Гитлер, — Но вот проект такого решения должен быть давно уже составлен, а это уже лично ваша недоработка, Гейдрих. Эти бесстыдные барышники начали слетаться сюда еще перед войной, чувствуя, что для Германии грядут тяжелые времена и на этом можно будет погреть руки! Это они виноваты в том, что мы проиграли ту войну! Это они пытались здесь устроить такую же революцию, как в России, и почти преуспели в этом! Несколько десятилетий они грабили немецкий народ! Просто обирали его, пользуясь его трудностями! Подготовьте проект государственного указа о том, что все пришлые евреи должны быть высланы из нашей страны туда, откуда они пришли, а все их имущество, которое они нажили здесь, грабя наш доверчивый народ, должно быть конфисковано! Мы из сил выбиваемся, пытаясь найти нашему народу достаточные для его пропитания земли, в то время как на нашей земле сидит целая армия пришельцев! Срочно подготовьте мне такой документ, начните хотя бы с тех, кто прибыл к нам из Польши. Эта страна веками поставляет нам эту чуму. Я даже иногда удивляюсь, остались ли в самой Польше еще поляки!

— Будет исполнено, мой фюрер, — с готовностью отрапортовал Гейдрих.

Тут Гитлер вспомнил о присутствии здесь второго генерала.

— А вы, Канарис, — обратился он к начальнику армейской разведки и контрразведки, — должны внимательней отнестись к проискам английской разведки. Я уверен, что за всем этим стоит ее рука. Чехословакия существует всего пару десятков лет: она еще не успела наладить должным образом свою разведку.

— Мы этим занимаемся, — попробовал оправдаться Канарис, — вот уже с тридцать седьмого года майор Травальо внедрил своих людей в английскую сеть в Голландии, которая и руководит агентурой в Германии. С тех пор мы постоянно держим их под нашим контролем.

— Вы должны не наблюдать за их работой, а искоренять всю их сеть. Начните с Германии. Подключите сюда людей Гейдриха. Вы должны с ним действовать как слаженные партнеры, а не как братья-соперники. Конечно, здоровый дух соперничества между вашими ведомствами должен быть, но, подчеркиваю, здоровый!

— Слушаюсь, мой фюрер!

— Тогда идите, я в ближайшее время жду от вас результатов. Все, что здесь было сказано, рассматривайте как приказ. Работайте!

Генрих Мюллер вошел в кабинет Гейдриха, отрапортовал о своем прибытии и застыл посередине кабинета. Мюллер знал, что его промахи при расследовании дела фон Фрича еще не забыты, и был готов к любому развитию событий.

Но было похоже, что Гейдрих не собирался его добивать, так как ворчливо сказал:

— Не стойте как истукан, Мюллер. Сядьте на стул, разговор предстоит большой.

Мюллер тяжелой походкой прошел к столу и сел на стоявший там стул.

— У меня для вас есть одно очень важное и срочное дело, Генрих, — начал бригаденфюрер, закуривая и пододвигая настольную сигаретницу ближе к посетителю. — С той оперативной работой вы справились, скажем прямо, не блестяще. Посмотрим теперь, на что вы способны в канцелярской. Мне надо, чтобы ваши люди в кратчайшие сроки составили списки всех евреев, прибывших к нам из-за рубежа. Говоря в кратчайшие сроки, я специально не указываю ничего определенного, давая тем самым вам возможность удивить меня. Под прибывшими сюда евреями я понимаю не только тех, которые приехали сюда сами, но и тех, чьи родители приехали сюда, ну скажем, хотя бы в этом веке.

Гейдрих затянулся сигаретой, на несколько секунд задумался, потом продолжил:

— Такие списки должны охватить всю страну. Для начала начните с евреев, которых нам щедрой рукой поставила Польша. Для каждого еврея должно быть указано имущество, которым он здесь владеет. Я понимаю, что полную секретность такого мероприятия обеспечить невозможно, но надо стремиться к этому. У вас тысячи добровольных, горящих энтузиазмом помощников, используйте их. Это вам поможет составить полную картину об имуществе евреев: ведь нас интересует все имущество, а не только то, что на бумаге. А прятать свое имущество от официальной регистрации евреи умеют как никто другой. Вот здесь вам и помогут ваши помощники: кто как не сосед знает, кто какую овцу стрижет. Я такое большое внимание уделяю этому вопросу, потому что все это имущество украдено у немецкого народа и должно принадлежать ему. Все сделки по передаче имущества мы объявим недействительными.

— Поднимется большой шум, — с сомнением сказал Мюллер, — такую акцию трудно юридически обосновать.