Людское море всколыхнулось,Взволновано до дна;До высей горных круч коснуласьВзметенная волна,Сломила яростным ударомТвердыни старых плит, —И ныне их теченьем ярымПод шумы бури мчит.Растет потоп… Но с небосвода,Приосеняя прах,Как арка радуги, свободаГласит о светлых днях.
Июнь 1917
Пред зрелищем войны
Орел двуглавый
Бывало, клекотом тревожа целый мирИ ясно озарен неугасимой славой,С полуночной скалы взлетал в седой эфирОрел двуглавый.Перун Юпитера в своих когтях он несИ сеял вкруг себя губительные громы,Бросая на врагов, в час беспощадных гроз,Огней изломы.Но с диким кобчиком, за лакомый кусокПоспорив у моря, вступил он в бой без чести,И, клюнутый в крыло, угрюм, уныл и строг,Сел на насесте.Пусть рана зажила, — все помня о былом,Он со скалы своей взлетать не смеет в долы,Лишь подозрительно бросает взор кругом,Страшась крамолы.Пусть снова бой идет за реки, за моря,На ловлю пусть летят опять цари пернатых;Предпочитает он, чем в бой вступать, — царя,Сидеть в палатах.Но, чтоб не растерять остаток прежних сил,Порой подъемлет он перун свой, как бывало…И грозной молнией уж сколько поразилОн птицы малой!И сколько вкруг себя он разогнал друзей,Посмевших перед ним свободно молвить слово:Теперь его завет один: «Дави и бейВсё то, что ново!»Бывало, пестунов он выбирать умел,Когда он замышлял опять полет гигантский,Потемкин был при нем, Державин славу пел,Служил Сперанский.Но пустота теперь на северной скале;Крыло орла висит, и взор орлиный смутен,А служит птичником при стихнувшем орлеТеперь Распутин.