На сухой осине серая ворона,Поле за оврагом, отдаленный лес,Серый молочайник у крутого склона,Мухомор на кочке, вздутый, словно бес.Грустно, нелюдимо, пусто в мире целом,Колеи дороги поросли травой,Только слабо в небе, синевато-белом,Виден дым далекий, верно, над избой.Взором утомленным вижу в отдаленьиРазноцветный веер недожатых нив,Где-то есть жилище, где-то есть селенье,Кто-то здесь, в просторах, уцелел и жив…Или я чужой здесь, в этой дикой шири,Одинок, как эта птица на суку,Говорящий странник в молчаливом мире,В даль полей принесший чуждую тоску?..
18 июля 1911
Летняя гроза
Синие, чистые далиМежду зеленых ветвейБело-молочными стали…Ветер играет смелей.Говор негромкого громаГлухо рокочет вдали…Всё еще веет истомаОт неостывшей земли.Птицы кричали и смолкли;С каждым мгновеньем темней.В небо выходит не полк лиСумрачных, страшных теней.Вновь громовые угрозы,Молнии резкий зигзаг.Неба тяжелые слезыКлонят испуганный мак.Ливень, и буря, и где-тоСолнца мелькнувшего луч…Русское, буйное лето,Месяцы зноя и туч!
1911
«И снова давние картины…»
И снова давние картины(Иль только смутные мечты):За перелеском луговины,За далью светлые кресты.Тропинка сквозь орешник дикийС крутого берега реки,Откос, поросший повиликой,И в черных шапках тростники.В воде виляющие рыбы,Над ней мелькание стрекоз;Далеко видные изгибыРеки, ее крутой откос.А дальше снова косогоры,Нив, закруживших кругозор,Пустые, сжатые просторыИ хмурый, синеватый бор.И первый плуг в далеком полеВ сопровожденьи бороны…Виденья давней, детской воли, —Иль только радостные сны.
