багажнике? Я огляделась. Никого не было видно — ни Кэролайн, ни Дорис, ни Финниса — никого. Я быстро открыла багажник — там тоже был полный бедлам из разных пластиковых пакетов, обуви и даже упаковка удобрений для роз. Я захлопнула крышку.
Я бросила последний взгляд в салон через заднее стекло и неожиданно заметила угол кожаного дипломата, выглядывавшего из-под плаща. Убедившись еще раз, что никого поблизости нет, я проверила дверь. Не заперта! Отодвинув плащ, я достала дипломат и открыла его.
Как и в машине, здесь царил беспорядок — полно всяких бесхозных бумаг, часть которых была на бланках с университетским логотипом. В самом низу лежала пластиковая папка с толстой кипой документов. Я взглянула на первую страницу. Это был обзор британского газетного рынка. Я уже собиралась засунуть папку обратно в дипломат, как заметила слова «Зейл ньюс».
Я быстро просмотрела отчет. Много цифр и анализ газетных рынков Южной Африки, Европы и США.
Потом шла докладная записка, озаглавленная «Корнелиус ван Зейл».
Я заколебалась: совсем не ясно, сколько времени продлится встреча с Нелсом. Но любопытство пересилило осторожность, и я начала читать. Документ был составлен на африкаанс, что само по себе явилось неприятным осложнением, хотя и не таким уж непреодолимым. Когда я поняла, что останусь в Южной Африке, то заставила себя выучить язык и довольно свободно могу читать газеты. Эти знания и немного воображения помогли мне уловить основной смысл написанного.
Документ был адресован А. Виссеру и Ф. Стенкампу и составлен Д. Хавенгой. Как и указывалось в заголовке, речь в нем шла о Нелсе. А написано там было следующее. Я воспроизвожу это по памяти и постараюсь передать основной смысл.
Думаю, что написано там было примерно это. Хотя разобрать все до конца мне не удалось.
Я просмотрела остальные документы в папке. Подборка газетных вырезок о Нелсе и один листок со списком имен. Судя по всему, членов этого загадочного «Лагербонда». Я посчитала — всего двадцать четыре человека. В том числе Дэниел Хавенга, Андрис Виссер и Фредерик Стенкамп. Я узнала и несколько других имен — генералов и политиков, причем очень влиятельных, а также одного профессора.
Я понятия не имела, что за организацией был этот «Лагербонд», но его члены входили в элиту общества — без сомнения, список представлял собой очень взрывоопасную тайну. Просто забрать его я не могла — его наверняка хватятся. Я решила снять с него копию, но безопаснее всего это было сделать, сидя в машине. Если уж случится самое неприятное, то я успею сунуть его обратно в дипломат и придумать какое-нибудь объяснение, почему там оказалась. Я залезла внутрь и переписала все имена на последнюю страницу этого дневника.
Я уже заканчивала, когда меня окликнула Кэролайн. Я так на нее цыкнула, что бедняжка убежала к себе, но я сама испугалась не меньше и решила все тут же убрать обратно и сунула дипломат под плащ на заднем сиденье.
Затем я направилась сюда и забрала дневник с собой.
Что, черт возьми, происходит? Кто такие Импала и Эланд и что это за «Лагербонд»? И что им нужно от Нелса?
9
Кальдер поспешил к сестре в Хайгейт, чтобы забрать свои вещи. Энн предложила подвезти его до аэродрома Элстри. Они уселись в ее новый шикарный черный внедорожник «мерседес» и направились к северу от Лондона.
Кальдер не переставал обдумывать новости, которые Ким сообщила по телефону. Он ошибался, не принимая ее подозрения всерьез. Кто-то пытался убить Тодда, и этого человека не смущало, что пилот тоже может погибнуть. Он вспомнил те ужасные минуты, когда пытался сохранить управление «Яком» и посадить его на узкую полоску песчаной косы. Он вспомнил взрыв, бледное лицо Тодда и рану у него на голове. Они едва не стали жертвами преднамеренного и хладнокровного убийства. Впервые за эти дни он почувствовал необычайное волнение, какое испытывает человек, чудом избежавший смерти. Однако это волнение быстро сменилось злостью.
— Что с тобой, Алекс?
Кальдер взглянул на сестру и улыбнулся. Для такой большой машины Энн была очень маленькой. Короткие колючие черные волосы, бордовая футболка и джинсы с вышитыми цветочками. Они с Кальдером всегда были близки, но после смерти матери, когда ему исполнилось пятнадцать, а ей — двенадцать, стали еще ближе. Они заботились друг о друге.
— Нет, ничего. Просто вспоминаю тот полет.
— А тебе не страшно снова садиться за штурвал после той ужасной аварии?
— Сюда из Норфолка я долетел отлично, — ответил он. — Все будет нормально. Это как катание на велосипеде. После падения надо просто подняться и ехать дальше.
Энн посмотрела на него с сомнением:
— Упасть с велосипеда — это не совсем то же самое, тебе так не кажется?
Кальдер улыбнулся. Хотя он и рассказал ей о поломке двигателя «Яка», но делиться с ней новостью, что полиция обнаружила следы диверсии, он не собирался. Алекс по опыту знал, что она обязательно начнет волноваться.
— Ты разговаривала с отцом? — спросил он, чтобы переменить тему. Их отец жил в шотландском городке Келсо.
— Да. Я звонила ему на прошлой неделе. Он был в настроении. Они оставили его на полставки в хирургии еще на год. Похоже, по всей стране ощущается нехватка врачей общей практики.
— Он будет просто счастлив. Сама мысль о том, что отец может оказаться на пенсии, приводит меня в уныние.
