Скрываясь от его гнева, она отодвинула Ничто, овладев землями Велизора, а долина Ирольна стала полем для еще одной игры… Эленга не беспокоила владыку, его пугала неизвестность.

Источник уже почти затих, но редкие пузырьки продолжали подниматься из темных глубин. На Плите Поклонения стояли Кентур и Тамир-Феан. Предводитель тланов преклонил перед ним колени, но не склонил головы и смотрел прямо в лицо бессмертному. Его доспехи были покорежены, а в нагруднике зияла дыра, обнажавшая мускулистую грудь, густо поросшую рыжим волосом. Было видно, что он получил такой удар, от которого любого смертного ожидала немедленная гибель. Он явно чувствовал себя героем и ожидал награды. За его спиной, вцепившись в пояс воина, стоял крохотный вождь тигетов, он смотрел на владыку с испугом, и чувствовалось, что только врожденная гордость не позволяет ему заплакать.

– Говори, – милостиво позволил Родонагрон и на несколько вершков приподнялся над землей, чтобы тлан, поднявшись с колен, продолжал смотреть на него снизу вверх.

– Их было двое, белый воин без доспехов и прекрасная… – Чувствовалось, что Кентур не может подобрать верного слова. – Она была прекрасна. Пока мы бились, она превратилась в птицу Гару, схватила моего поверженного врага и унесла его с собой.

– Он был жив или мертв? – спросил владыка, приподнявшись еще выше.

– Он был жив. Мое оружие не раз вонзалось в его плоть, но он оставался невредим. А иногда он становился меньше суслика, и я не мог попасть в него. А потом она унесла его.

Родонагрон сверкнул глазами, и испепеляющее пламя охватило Кентура, и рядом с горсткой золы упал на землю малыш Тамир-Феан. Одежда на нем тоже дымилась, и он лежал неподвижно.

– Прибери этот прах, – небрежно бросил бессмертный вездесущему Каббиборою и исчез, чтобы через мгновение оказаться во внутренних покоях Твердыни.

Тому, что случилось, было только одно объяснение – из глубин Источника явились двое, и кто-то из них, если не оба, был бессмертен, хотя и не так могуч, как он, ибо кто может сравниться могуществом с Родонагроном-владыкой.

– Ждущие суда уже истомились в ожидании высшей милости. – Каббиборой вновь неторопливо кружил под высокими сводами. – Две дюжины дней миновало с тех пор, как недостойные Милосердные Слуги упустили твоего врага у входа Притвор Видящих. Они ждут милости или справедливости.

На сей раз ветер принял образ огромного пушистого дымчато-серого кота и слова произносил лениво и протяжно.

– Ты все убрал? – Родонагрон сам не понимал, зачем он об этом спросил, и тут же ощутил, как недавнее беспокойство возвращается к нему. Он был рад чувствовать хоть что-то.

– Я убрал прах, как повелел мой повелитель, – отозвался ветер, ложась у ног владыки.

– А там еще что-то было?

– Конечно. Мальчишка остался жив… Его прикрыл своим телом предводитель тланов, прежде чем обратиться в пепел, который мне и пришлось развеять по твоему мудрому повелению.

– И он смог мне воспрепятствовать?!

– Ведь ты же сам не раз позволял ему прикоснуться к Жезлу.

Родонагрон швырнул в него свою алую мантию, которую тут же охватили языки пламени. Раздался вопль, отразившись от сводов многократным эхом, и через мгновение Каббиборой в образе смиренного юноши стоял на коленях перед повелителем, не смея поднять глаза.

– Тебе одному приходится напоминать, кто здесь владыка. – Бессмертный говорил спокойно, но ощутил, как внутри него рядом с тенью страха поднимается тень гнева. – Отправляйся гонять облака, пока не позову…

Каббиборой исчез, и стены зала покрылись легкой изморозью. Владыка вел себя совсем не так, как подобало бессмертному, и это настолько поразило леденящий ветер, что поначалу он метнулся на юг, и лишь над Бертолийскими горами, опомнившись, повернул в сторону ледяных пустынь, где над ним никто не имел власти, поскольку великий Родонагрон не обращал взора в сторону этих земель. Каббиборой носился по этому безлюдному краю большую часть вечности, чувствуя себя здесь истинным владыкой.

Но теперь он был зол на своего господина. Тот позволил себе поступить с верным слугой, как с презренным рабом, не помышляющим ни о чем, кроме кражи. Вновь внизу потянулись бесконечные долины и холмы, снова показалась Твердыня. И вдруг он, сам не осознавая, что творит, метнулся вниз, к Источнику. Маленький Тамир-Феан, по-прежнему, лежал неподвижно на мраморных плитах и едва заметно дышал. Нет, он, леденящий ветер Каббиборой, не предаст своего владыку, он проглотит обиду и останется верен… Но это не значит, что нельзя сделать ему мелкой пакости… Владыка хотел, чтобы этот ребенок был мертв, но он жив, пусть живым и остается.

Ветер бережно поднял тело Тамир-Феана. Так бережно, что не колыхнулась ни одна складка лохмотьев, в которые превратились его роскошные одежды. И Каббиборой неторопливо полетел в сторону Притвора Видящих, рассчитывая оказаться на месте лишь затемно, чтобы странные отшельники, к которым даже владыка не всегда может подступиться, не заметили, кто сделал им этот подарок. Видящие из всего могут извлечь пользу, хотя совершенно непонятно, что они считают полезным. И этот ребенок им нужен – Каббиборой почему-то был уверен, что это так…