газетках, а сейчас развлекается с юнцами, которые годятся ему во внуки. Почему так мало таких, как он: тех, кто так долго боролся за правое дело и кому так мало чего приходится стыдиться? Вот тот вопрос, что маргиналы задают своим предшественникам, и словами, и намеками – как Брат Никудышный, Праведный Дервиш, который, узнав, что Нил Янг в 1980 году призвал голосовать за Рейгана, переписал гимн штата Кентукки «О Огайо!», сменив слова на «О мой голос!».
К сожалению, критика левых отверженными ими почти неизвестна тем прогрессивным деятелям, кому полезно было бы над ней поразмыслить, – размышления такого рода не допускаются в альтернативную прессу. Отчасти потому, что левакам лень реагировать на новую критику от кого-нибудь, кроме правых, отчасти – чтобы скрыть, что есть кто-то, радикальнее их самих. Кроме того, задиристые и грубые политические выступления не вписываются в «нью-эйджистские» неписаные правила, которые предписывают «позитивный подход» – хотя в большинстве случаев беспокоит именно содержание, а не форма.
Так, антиядерные журналы не спешат публиковать эссе Майкла Сунанда, написанное на их же жаргоне, где автор призывает борцов против атомного оружия осознать и публично высказать собственные отнюдь не мирные устремления, скрываемые во имя неправильно понятой идеологии ненасильственных действий. И не то чтобы антивоенные активисты приветствовали эссе «Красота ядерного разрушения», которое подписано Анонимными Антиавторитаристами и начинается со слов: «Перспектива всеобщего уничтожения в ядерной войне адекватна сегодняшнему состоянию повсеместной разрухи, которое придает такому разрушению определенную привлекательность». Движению за мир, определяющему своей целью хотя бы выживание, нечего сказать тем, кого разрушение очаровывает именно потому, что от жизни, посвященной всего лишь выживанию, их тошнит.
Напротив, в среде собственно маргиналов дискуссии приветствуются, а диапазон допустимых мнений очень широк. На ура идут заумные или даже отвратительные темы – от колонизации космоса до опровержения Холокоста. Что-то из этого – просто ребячество: недавно АРА под названием «FreFenZine» представила публике буйный спор между словоохотливыми недоумками: сексизм или не сексизм – не любить Мадонну и СиндиЛаупер. Но хотя большая часть текстов фэнзина «Шутка для своих» написана подростками – включая нескольких, кому под тридцать – там же опубликована проза Ролдо («Темные крылья над Изи»), КерриВенделлаТорни и Джерри Рейта, которая добавила бы крови любому анемичному литературному журналу.
В такой парниковой атмосфере творческие силы могут расти очень быстро. Несколько лет назад маргинал из Ноксвилла, известный как Рево, так описывал собственные достижения: «Делал коллажи, начиная с 1979 года, фэнзины – с 1980-го, мейл-арт – с 1982-го, кассеты – с 1984-го». При этом, насколько я понимаю, ему не было еще и двадцати лет. Хотя признаки присутствия маргиналов можно встретить на каждом углу, публика пока их не заметила – кроме редких случаев, когда в прессе они описаны как шутники или хулиганы. Сейчас маргиналы со своими талантами и требованиями начинают выходить в мир, и все, может быть, вот-вот изменится.
Артефакты субподпольной культуры понемногу всплывают на поверхность даже вопреки собственному желанию. Маргиналы с литературными склонностями, вроде Джона Беннета и Джека Сандерса, уже многие годы издают книги малыми тиражами. Детройтское издательство «Красное и черное» – живой дух которого Фреди Перлман недавно покинул нас – выпустило серию отлично оформленных книг и памфлетов, высшая точка которой – написанное самим Перлманом поэтическое осуждение текущей цивилизации «Против Истории, против Левиафана!».
Издательство «Ни-ни» много лет медленно, но неуклонно выпускало журнал «Космические битники», а также опубликовало несколько книг сказок; наконец, в 1985-м оно посмертно выпустило сборник Джерри Рейта «Нейтронная пушка». Перед тем, как распасться, Анонимные Антиавторитаристы за свой счет и отчасти на материалах, сворованных на работе, выпустили «Увлекательную Субверсию» – сборник лучших плакатов за четыре года. Несмотря на типографскую цензуру, которая в конце 80-х стала самым большим препятствием для выпуска маргинальных книг, издательство «Популярная действительность» (наследник одноименного таблоида) опубликовало книгу карикатур Джона Крофорда, в характерном стиле высмеивающих «Бабуина Дули, рок-критика» – тех карикатур, что сотни раз появлялись в панковских и маргинальных фэнзинах.
Маргиналы, в общем, стараются не вступать ни в какие организации. Большинство и не может никуда вступить, потому что настолько географически (и не только географически) изолированы, что вступать им просто некуда. Неприязнь к организациям (основной предмет спора с традиционными левыми) возникает отчасти из махрового индивидуализма, отчасти из изучения уроков истории современных радикальных движений (где СССР выступает в роли «главного примера») – но, что важно, и просто из-за широкого географического рассеяния. Контркультура 60-х базировалась в университетских городках и в бедных районах, которые в больших городах окружали университетские кампусы. Протест 80-х тоже можно найти в этих местах (особенно в Анн-Арборе, Беркли, Юджине, Мэдисоне, Остине), но после отмены воинской повинности он не сконцентрирован только там – да и нигде. Даже если отбросить отвращение к организациям, маргиналы зачастую оказываются в таких дырах, где просто не с кем объединяться. Для них самих это, может быть, плохо, но для дела – хорошо: хуже всего их деятельность воспринимают пресыщенные космополиты. Известность, потерянную из-за спонтанности, неорганизованности местных протестов, можно скомпенсировать непосредственностью и относительной свободой от оппортунизма. Маргиналы слишком хорошо знакомы с историей предшествующих оппозиционных движений. «Провал» вроде Парижской Коммуны или испанской революции они предпочитают «удаче» вроде избрания Рузвельта или большевистского переворота.
Невидимость маргинален не обязательно означает бессилие. Плакатные кампании могут иметь эффект – независимо от того, снизойдут ли газеты до упоминания своих конкурентов. В ряде мест «плакатчики» произвели настоящий скандал. Так, в Шеридане, штат Вайоминг, Джерри Рейт так заклеил Мейн-стрит своими маргинальными плакатами, что полиция устроила специальную засаду возле ксероксной лавки, чтобы вычислить его и вынести предупреждение. Позже я был у него в гостях и повторил подвиг – за что Рейту достался визит от полиции и статья па первой странице газеты, правда, без упоминания имени. Я к тому времени уже благополучно смылся и с удовольствием напечатал в той же газете письмо (разумеется, анонимное), где взял ответственность на себя и вдоволь посмеялся над полицией.
За время моего плакатного проекта «Последний Интернационал» (1977- 1983) я развесил, должно быть, десятки тысяч афиш. В Джанкшн-Сити, штат Канзас, «мультинационалиста» Гаррета МайклаО'Хару поймали, когда тот заклеивал постерами ветровые стекла запаркованных автомобилей, и полиция устроила ему допрос по обвинению в «измене», поскольку листовки были (или казались) «коммунистического толка». Интернационал маргиналов вступил в бой по методу Международной Амнистии, завалив местную газету письмами в защиту анархии и против полиции (некоторые письма были напечатаны). Дело закрыли.
«Игра в Фолвела», привлекшая внимание масс-медиа, началась, как маргинальная шутка. Бессчетные фэнзины опубликовали подробные инструкции, как тратить деньги Морального Большинства: звонить на их бесплатный номер и вешать трубку или, лучше того, регистрироваться как партнер по вере и получить бесплатную Фолвеловскую Библию. Потом Игру поддержали некоторые газеты для гомосексуалистов, и Джерри Фолвел направил свою гневную отповедь именно против них. Даже если бы они отказались от проекта, субподполье – над которым Фолвел возвышается, не замечая его, как господа динозавры над первыми млекопитающими – продолжило бы Игру. Но Игра окончена: маргиналы выиграли. Моральное Большинство Фолвела теперь имеет телефон, не внесенный в телефонную книгу; получив больше миллиона враждебных звонков и заплатив за каждый как минимум доллар, оно даже сменило имя. В моей Фолвеловской Библии есть похожая история – история Давида и Голиафа.
Введенный мной ярлык «маргиналы» вызывает вопрос, на который давно пора было ответить:
