Кто-то альбою в утренний час Сон влюбленных тревожил… — Этим ли пальцам красивым сжимать Грубое древко копья? — Куда, говорят, в счастливом Аррасе Вежливей люди и моды красивей! Под фиалками тонут столы, Льется рекою душистый кларет, Дамы все — познатнее Изоры — Тонко знают науку любви… Разве стал бы там рыцарь учтивый Слуг тревожить, веселье смущать? — «Ревность — отсталое чувство», — Сказано, помнится, в книге красивой, Что из Рима привез мне отец… (Смотрится в пруд.)
Эти нежные губы подобны Прихотливому луку Амура, — Их я спрячу под маской железной? Этот розовый ноготь сломаю Рукоятью железной меча?.. — Нет, другие бы люди и моды, — Спал бы ночью я рядом с Изорой, Альбу нежную слыша сквозь сон… (Погружается в дремоту.)
Бертран (ломая руки)
Как мирно уснул он! Верно, совесть чиста у него! А ты, несчастный? Куда привела твое сердце любовь? Изменил ты! В замке — рыцарь чужой и враждебный. Что ты сулишь, Грядущее, ответь! Сцена III Бертран, Гаэтан, Алискан — спящий.
Гаэтан (переодетый жонглером, выходя из-за деревьев, кладет ему руку на плечо)
Брат, ты звал меня. Бертран (вздрагивая)
Ты здесь! Что Изора? Гаэтан (сумрачно)
Спит непробудно она. Бертран
Боже милосердый! Он застал вас? Он ее убил! Гаэтан (с горькой улыбкой)
Нет, спасла ее альба твоя. Горького жизни напитка Еще не вкусила она. Океана ветер соленый Не обжег еще жарких ланит… Бертран
Холодным ужасом веет От слов непонятных твоих! Гаэтан
Тише. Ты мальчика разбудишь. Бертран
