Представитель левых эсеров высказался о земельном декрете. Вполне соглашаясь с декретом принципиально, левые эсеры, однако, смогут голосовать за него только после обсуждения. Необходимо узнать мнение крестьянских Советов.

Меньшевики-интернационалисты тоже настаивали на обсуждении вопроса внутри своей партии.

Затем выступил вождь максималистов, т.е. анархистского крыла крестьянства: «Мы не можем не отдать должное той политической партии, которая в первый же день без всякой болтовни проводит в жизнь такое дело!…»

На трибуне появился типичный крестьянин - длинноволосый, в высоких сапогах и овчинном тулупе. Он кланялся на все стороны. «Здравствуйте, товарищи и граждане, - говорил он. - Тут всё бродят кругом кадеты. Вот вы арестуете наших крестьян-социалистов, а что же вы кадетов этих не арестуете?»

Это был сигнал к возбуждённым крестьянским спорам. Точно так же спорили солдаты прошлой ночью. Здесь были истинные пролетарии земли…

«Члены нашего исполнительного комитета Авксентьев и другие, которых мы считали защитниками крестьянства, - это те же кадеты! Арестовать их! Арестовать их!»

Чей-то другой голос: «Кто они, все эти Авксентьевы и Пьяных? Они вовсе не крестьяне! Они только языком болтают!»

Как потянулась к этим ораторам толпа делегатов, чувствуя в них своих братьев!

Левые эсеры предложили получасовой перерыв. Когда делегаты стали выходить из зала, Ленин поднялся со своего места:

«Нам нельзя терять времени, товарищи! Завтра утром вся Россия должна узнать новости колоссального значения! Никаких задержек!»

Среди оживлённых споров, разговоров и топота сотен ног слышен был голос представителя Военно-революционного комитета, кричавший:

«В 17-ю комнату нужно пятнадцать агитаторов! Для отправки на фронт!…»

Два с половиной часа спустя делегаты отдельными группами вернулись в зал, президиум занял своё место, и заседание возобновилось. Началось чтение телеграмм от различных полков, обещавших Военно- революционному комитету свою поддержку.

Собрание постепенно раскачивалось. Делегат от русских войск на Македонском фронте с горечью рассказывал об их положении. «Нам больше приходится терпеть от дружбы наших «союзников», чем от неприятеля», - говорил он. Представители Х и XII армий, только что спешно прибывшие с фронта, заявили: «Мы обещаем вам всемерную поддержку!» Какой-то солдат из крестьян протестовал против освобождения «социал-предателей Маслова и Салазкина». Что до исполнительного комитета крестьянских Советов, то его надо поголовно арестовать! Да, это были истинно революционные слова… Делегат от русских войск в Персии заявил, что ему поручено требовать передачи всей власти Советам… Офицер-украинец кричал на своём родном языке: «В момент такого кризиса не может быть никакого разделения по национальностям… Да здравствует диктатура пролетариата во всех странах!» Так бурлил этот поток возвышенных и горячих мыслей, и было ясно, что Россия уже никогда не сможет снова онеметь.

Каменев заявил, что антибольшевистские силы повсюду стремятся создавать беспорядки, и огласил воззвание съезда ко всем Советам на местах:

«Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов поручает Советам на местах принять немедленно самые энергичные меры к недопущению контрреволюционных выступлений, антиеврейских и каких бы то ни было погромов. Честь рабочей, крестьянской и солдатской революции требует, чтобы никакие погромы не были допущены.

Красная Гвардия в Петрограде, революционный петроградский гарнизон и матросы обеспечили в столице полный порядок.

Рабочие, солдаты и крестьяне всюду на местах должны поступить по примеру петроградских рабочих и солдат.

Товарищи солдаты и казаки, на вас в первую очередь ложится обязанность обеспечить подлинно революционный порядок. На вас смотрят вся революционная Россия и весь мир!».

В два часа ночи декрет о земле был поставлен на голосование и принят всеми голосами против одного. Крестьянские делегаты были в неистовом восторге…

Так большевики неудержимо неслись вперёд, отбрасывая все сомнения и сметая со своего пути всех сопротивляющихся. Они были единственными людьми в России, обладавшими определённой программой действий, в то время как все прочие целых восемь месяцев занимались одной болтовнёй.

На трибуну поднялся измождённый, оборванный, красноречивый солдат. Он протестовал против той статьи наказа, [57] в которой говорится, что дезертиры лишаются земельного надела. Сначала его встретили шиканьем и свистом, но под конец его простые и трогательные слова заставили всех замолчать: «Несчастный солдат, насильно загнанный в окопную мясорубку, весь бессмысленный ужас которой вы сами признаёте в декрете о мире, - кричал он, - встретил революцию как весть о мире и свободе. Мир? Правительство Керенского заставило его снова наступать, идти в Галицию, убивать и погибать. Он умолял о мире, а Терещенко только смеялся… Свобода? При Керенском он увидел, что его комитеты разгоняются, его газеты закрываются, ораторов его партии сажают в тюрьму… А дома, в родной деревне, помещики борются с земельными комитетами и сажают за решётку его товарищей… В Петрограде буржуазия в союзе с немцами саботировала снабжение армии продовольствием, одеждой и боеприпасами… Солдат сидел в окопах голый и босый. Кто заставил его дезертировать? Правительство Керенского, которое вы свергли!» Под конец ему даже аплодировали.

Но тут выступил с горячей речью другой солдат: «Правительство Керенского - не ширма, за которой может укрываться такое грязное дело, как дезертирство! Дезертир - это негодяй, который бежит домой и покидает товарищей, умирающих в окопах! Каждый дезертир - предатель и должен быть наказан…» Шум, крики: «Довольно! Тише!». Каменев поспешно предлагает передать вопрос на рассмотрение правительства. [5.4]

В 2 часа 30 минут ночи наступило напряжённое молчание. Каменев читает декрет об образовании правительства:

«Образовать для управления страной впредь до созыва Учредительного собрания временное рабочее и крестьянское правительство, которое будет именоваться Советом Народных Комиссаров. [5.5]

Заведование отдельными отраслями государственной жизни поручается комиссиям, состав которых должен обеспечить проведение в жизнь провозглашённой съездом программы, в тесном единении с массовыми организациями рабочих, работниц, матросов, солдат, крестьян и служащих. Правительственная власть принадлежит коллегии председателей этих комиссий, т.е. Совету Народных Комиссаров.

Контроль над деятельностью народных комиссаров и право смещения их принадлежит Всероссийскому съезду Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов и его Центральному Исполнительному Комитету…».

В зале тишина; затем, при чтении списка народных комиссаров, взрывы аплодисментов после каждого имени, особенно Ленина и Троцкого.

«…Председатель Совета - Владимир Ульянов (Ленин);

Народный комиссар по внутренним делам - А.И.Рыков;

Земледелия - В.П.Милютин;

Труда - А.Г.Шляпников;

По делам военным и морским - комитет в составе: В.А.Овсеенко (Антонов), Н.В.Крыленко и П.Е. Дыбенко;

По делам торговли и промышленности - В.П.Ногин;

Народного просвещения - А.В.Луначарский;

Финансов - И.И.Скворцов (Степанов);

По делам иностранным - Л.Д.Бронштейн (Троцкий);