— А Мириам обожает тебя.
Ангелочек заметила, как мучается Элизабет, и накрыла ее руку своей. — Я тоже это знаю, Элизабет. Вам не стоит беспокоиться. — После Михаила и Руфи она больше всех любила Мириам. Нельзя сказать, чтобы она не любила Элизабет. Это было какое–то особенное чувство, которое трудно описать словами.
В глазах Элизабет появились слезы.
— А я испортила ваши с ней доверительные отношения.
— Да нет же. — Как ни странно, но сейчас она говорила правду. Она была уверена в любви Михаила. Но как насчет Мириам? И, особенно, как насчет мечты Михаила?
Ангелочек попыталась избавиться от этих тревоживших ее мыслей.
Ангелочек взглянула на живот Элизабет и отвела глаза, пытаясь убедить себя в том, что в ее душе нет никакой печали.
На следующий день Михаил отправился к Павлу, и его не было почти до самого вечера. Все это время Ангелочек размышляла, о чем они могли говорить. Она работала в саду, когда Михаил вернулся. Она не встретила его и продолжала работать. Спрыгнув с лошади, он пошел прямо к ней. Схватившись за столб забора, он перемахнул через калитку и крепко обнял ее. Прижав к себе, страстно поцеловал. Когда она едва не задохнулась, он немного ослабил объятия и улыбнулся.
— Это помогло тебе успокоиться?
Она рассмеялась и обняла его, чувствуя, как облегчение и радость вытесняют то беспокойство и тревогу, которые она ощущала весь день, пока была одна. Как же все–таки могут мучить мысли!
Она отправилась в дом, чтобы собрать на стол, пока он ставил лошадь в стойло. Когда он вошел, она, улыбаясь, спросила:
— С Павлом все в порядке?
— Нет, — грустно ответил он, сунув руки в карманы и прислоняясь к стене. — Что–то его беспокоит, но он не признается. Завтра мы с ним едем в город — будем продавать часть урожая.
Ее сердце замерло от мысли, что она опять останется одна, но она промолчала.
— Я буду с утра разбираться на складе, а ты могла бы провести день с Элтманами, — предложил Михаил. — Элизабет варит яблочное пюре.
Ангелочек, повернувшись, посмотрела на него. — Ты видел Мириам?
— Да, — ответил он с непонятным выражением на лице. — Какая–то глупая путаница, — пробормотал он себе под нос.
Она не спросила, что он имел в виду.
Павел пришел довольно рано. Михаил едва успел допить кофе. Поднявшись, он положил свою крепкую ладонь на плечо Павла и усадил его в кресло.
— Посиди пока, попей кофе, а я немного разберусь на складе. Повозка уже загружена. Я тебя позову, когда буду готов. Подъедем к твоему дому, погрузим ящики, потом поедем в город.
Когда Михаил вышел за дверь, Павел оставался сидеть с напряженной гримасой на лице, холодно посматривая на Ангелочка.
— Это была твоя идея, чтобы мы остались один на один?
— Нет. Я думаю, Михаил надеется, что мы сможем уладить наш конфликт.
Павел допил кофе в молчании, неподвижно сидя в кресле.
Она взглянула на него. — Ты ел сегодня что–нибудь? У нас есть немного картофельного…
— Нет, спасибо, — сухо отрезал он. Посмотрел на нее с издевкой. — Я думал, к этому моменту ты уже будешь далеко отсюда.
Было очевидно, что ему так хотелось этого.
— Хочешь еще кофе?
— Так вежливо. Так прилично. Окружающие могут подумать, что ты выросла и воспитывалась, чтобы стать женой фермера.
— Я стала женой фермера, Павел, — заметила она тихо.
— Нет, ты всего лишь хорошая актриса. Ты играешь роль. Но внутри ты и близко не похожа на жену фермера. — Его руки побелели, сжимая кружку. — Неужели ты думаешь, что Михаил не видит разницы, когда разговаривает с Мириам Элтман?
Ей удалось скрыть, как больно эти слова врезались в ее сердце.
— Он любит меня.
— Он любит тебя, нет вопросов, — сказал он, окинув ее тело взглядом сверху донизу, ясно давая понять, что он имеет в виду. — Ты же знаешь, как это бывает.
Как может Михаил любить этого человека? Она пыталась разглядеть в нем хоть какой–то след доброты или человеколюбия, но видела только ледяную ненависть.
— Павел, ты теперь всегда будешь ненавидеть меня за то, что ты сделал? Ты что, никогда не сможешь забыть?
Павел отставил кружку и подвинул стул на место. Его лицо стало пунцовым, глаза сверкали злобой. — Ты обвиняешь
Ангелочек осталась стоять без движения. Ей надо было молчать. Она ведь знала, что защищаться нечем.
Михаил зашел в дом, чтобы быстро поцеловать ее и попрощаться. — По дороге домой я заеду к Элтманам. Дождись меня там, и мы вместе вернемся домой.
Руфь увидела, что Ангелочек идет к ним через луг, и побежала ей навстречу.
— Павел сказал, что мы можем собрать все его яблоки! — сообщила она, обнимая Ангелочка, которая подхватила ее и посадила к себе на бедро. — Мама собирается варить яблочное пюре. Я так его люблю. А ты?
Мириам, очень красивая в голубом клетчатом платье и белом переднике, стояла в дверях. Она улыбалась.
— Для нас с тобой есть задание, — сказала она, .обнимая Ангелочка.
Взяв с собой тачку, они отправились к яблоне. Пока они собирали яблоки, Мириам рассказывала, что Павел сделал на своей земле.
— У него дозревает неплохой урожай тыквы. А на днях мы помогли ему собрать кукурузу.
Вернувшись в дом, они провели все утро, очищая яблоки от кожуры и сердцевины и нарезая кусочками. Элизабет помешивала яблоки в тазу, добавляя сахар и корицу, и дом скоро наполнился сладким ароматом. Когда пюре начало закипать, она собрала в корзинку еду для пикника и отправила всех на прогулку.
— Мальчики с отцом уже давно там, а я хочу отдохнуть одна, — объяснила она, когда Мириам спросила, все ли у нее в порядке.
Руфь и Лия отправились с Мириам и Ангелочком. Младшие девочки барахтались в прохладном ручье, а Ангелочек, сидя на покрывале, шевелила руками песок. Мириам лежала на спине, опьяненная солнечным теплом.
— Иногда я скучаю по дому, — заговорила она. Она рассказала о ферме, о соседях, о вечерах, которые они часто проводили вместе. Рассказала об их долгом путешествии на Запад. Она вспоминала смешные случаи, один за другим, и Ангелочек смеялась вместе с ней. Мириам описывала изматывающий долгий поход, словно это была легкая прогулка.
— Расскажи мне о корабле, — попросила Мириам, поворачиваясь на живот и поднимая голову. — Много женщин было на борту?
— Две, кроме меня. Моя каюта была немногим больше, чем ваш туалет на заднем дворе, и там было
