смерти? Если бы мама заботилась о ней, она никогда бы не отправила ее одну так далеко.
Истины Божьи. Что это такое, истины Божьи? Следующим утром они уехали. Море Сара не увидела даже мельком.
Когда они приехали домой, мама старалась вести себя так, будто все в порядке, но Сара догадывалась, что происходит что–то ужасное и непоправимое. Перед домом стояло множество коробок, а мама упаковывала вещи.
— Мы едем в гости к твоим дедушке и бабушке, — весело проговорила мама, но ее глаза смотрели безжизненно. — Они же ни разу тебя не видели. — Она сказала Хлое, что ей будет очень ее не хватать. Хлоя просила ее не расстраиваться. Они с Бобом, скотником, все же решили пожениться. Мама высказала надежду, что все у них получится и они будут счастливы, после чего Хлоя ушла.
Посреди ночи Сара проснулась. Мамы не было на кровати, но Сара слышала ее голос. Она пошла на его громкий звук и попала в гостиную. Окно было открыто, и она выглянула на улицу. Что мама там делает среди ночи?
Луна ярко освещала сад, и Сара сразу увидела маму, которая склонилась над цветочными кустами в своей белой сорочке. Она обрывала цветы. Куст за кустом, она выдергивала растения и разбрасывала их в разные стороны, рыдая и что–то судорожно говоря. Подняв нож, она встала на ноги и подошла к другому кусту. Вновь опустившись на колени рядом со своими любимыми розами, она начала срезать их, одну за другой. Все до единой.
Закончив, мама согнулась и сидела так, скорчившись, покачиваясь и всхлипывая. Нож по–прежнему был в ее руке.
Сара опустилась на пол и спряталась в темноте, закрыв голову руками.
Весь следующий день они провели в дороге, ночью спали в комнате маленькой гостиницы. Мама почти ничего не говорила, и Сара лишь крепче прижимала к себе свою куклу. В комнате была только одна кровать, и Саре пришлось спать, прижавшись к маме, чему она была очень рада. Проснувшись утром, она увидела, что мама сидит у окна, перебирая четки и молясь. Сара прислушалась, не понимая, к единственной фразе, которую она без конца повторяла.
— Прости меня, Господи Иисусе, я сама во всем виновата… Меа culpa, mea culpa — моя вина, моя вина. — Весь следующий день они опять провели в дороге и наконец приехали в город. Мама была сосредоточенной и бледной. Она причесала Сару, пригладила одежду на ней и поправила ей шляпку. Взяла ее за руку, и они пошли по дороге. Шли очень долго, пока, наконец, не пришли на улицу, засаженную деревьями.
Подойдя к белому забору, они остановились у ворот.
— Боже, пожалуйста, пожалуйста, помоги им простить меня, — шептала мама. — О, Господи, пожалуйста…
Сара посмотрела на дом. Он был не большим, не намного больше их дома, но ей очень понравилась веранда и цветочные горшки на подоконниках. Кружевные занавески завершали картину. Все увиденное показалось ей привлекательным.
Они подошли к двери, мама глубоко вздохнула и постучала. На стук вышла седая женщина небольшого роста.
На ней было сатиновое платье в мелкий цветочек и белый передник. Она все смотрела и смотрела на маму. Ее глаза наполнились слезами.
— О, — только и смогла произнести она. — О, Господи…
— Я вернулась домой, мама. Пожалуйста, позволь мне остаться.
— Это не так просто. Ты знаешь, что это совсем не просто.
— Мне некуда больше идти, — сказала мама. Женщина взглянула на Сару.
— Не стоит даже спрашивать, чей это ребенок, — проговорила она с грустной улыбкой. — Она очень красива.
— Пожалуйста, мама.
Женщина открыла дверь шире и впустила их. Они прошли в небольшую комнату, всю заставленную книгами.
— Подождите здесь, пока я поговорю с твоим отцом, — сказала женщина и вышла. Мама ходила, нервно заламывая руки. На несколько секунд она замерла, прикрыв глаза. Ее губы шевелились. Женщина вернулась с совершенно белым лицом: казалось, на нем добавилось морщин. По ее щекам текли слезы. — «Нет», — горько сообщила она. Одно слово. Только одно. «Нет».
Мама шагнула к двери, но женщина остановила ее.
— Все, что он скажет, только ранит тебя еще больше.
— Ранит? Разве что–то сможет ранить меня еще больше, мама?
— Мэй, пожалуйста, не надо…
— Я стану умолять. Я брошусь на колени. Я скажу, что он был прав. Он
— Это не поможет. Он сказал, что его дочь умерла. Мэй побежала к двери.
— Я не умерла! — раздался ее крик.
Женщина попыталась удержать ее. Она быстро пошла следом, плотно прикрыв за собой дверь. Сара осталась одна и сидела, прислушиваясь к доносящимся голосам.
Через несколько минут мама вернулась. Ее лицо было очень бледным, но слезы уже высохли.
— Вставай, дорогая, — сказала она хмуро. — Мы уходим.
— Мэй, — заговорила женщина. — О, Мэй… — Подойдя, она что–то вложила ей в ладонь. — Это все, что у меня есть.
Мама не произнесла ни слова. Из соседней комнаты донесся раздраженный, требовательный голос.
— Мне нужно идти, — быстро проговорила женщина. Мама кивнула, и они вышли за дверь.
Дойдя до конца зеленой аллеи, Мэй разжала ладонь и взглянула на купюру, которую дала ей мать. Криво усмехнулась. Опять взяла Сару за руку, и они двинулись дальше. Слезы ручьем текли по ее щекам.
Мама продала свое кольцо с рубином и жемчуг. На эти деньги они смогли прожить какое–то время в гостинице. Вскоре мама продала музыкальную шкатулку, и еще некоторое время они довольно прилично жили в недорогом пансионе. Когда деньги закончились, мама попросила Сару отдать хрустального лебедя. На полученные от продажи средства они достаточно долго снимали захудалую меблированную комнату в сомнительном районе, пока в конце концов маме не удалось найти лачугу недалеко от нью–йоркского порта и снять ее.
Наконец, Сара увидела море. В воде плавало множество мусора. Но даже не смотря на это, она очень полюбила море.
Иногда она сидела на причале. Ей очень нравился пропитанный морем воздух и корабли, которые заходили в порт для разгрузки. Ей нравилось, как шумят волны, разбиваясь о пирс, нравились крики чаек над головой.
В порту было множество матросов из разных стран. Некоторые из них приходили в гости к маме, и в такие дни Сару просили пойти погулять. Матросы никогда не задерживались слишком долго. Некоторые, похлопав Сару но щеке, говорили, что вернутся, когда она немного подрастет.
Кто–то из них даже сказал, что Сара красивее мамы, но Сара знала, что это неправда.
Ей очень не нравились все эти мужчины. Мама смеялась с ними и вела себя так, будто очень рада их приходу, но когда они уходили, она плакала и пила виски, пока не засыпала на смятой кровати, стоявшей у окна.
Когда Саре исполнилось семь, она задумалась над тем, что ей говорила Хлоя об «истинах Божьих». Может быть, она была в чем–то права?
Однажды к ним пришел дядя Роб. Они стали жить вместе, и все понемногу стало налаживаться. К маме почти перестали заходить другие мужчины. Они приходили только тогда, когда в карманах дяди Роба не было слышно звона монет. Он был очень большой и глупый, и мама относилась к нему с любовью. Они вместе спали в той самой постели у окна, а Саре постелили на полу.
