Павлом.

Повозка не могла уехать слишком далеко. Подняв юбку, она бегом бросилась вдогонку.

Павел услышал ее крик. Он натянул поводья и подождал, размышляя, что ей может быть нужно. Она, наверное, попросит его привезти ей что–нибудь. Или, может быть, станет умолять, чтобы все оставалось, как прежде. Что ж, пусть. Не слишком это ей поможет.

Ангелочек раскраснелась и запыхалась, когда, наконец, смогла догнать повозку.

— Мне нужно ехать в Парадиз.

Он спрятал удивление под язвительной улыбкой.

— Так что, ты от него уже убегаешь?

— А ты надеялся, что я останусь? — ответила она с иронией.

— Садись, — предложил он, не собираясь ей помогать.

— Спасибо, — сухо поблагодарила она, взбираясь на повозку и садясь рядом с ним.

Павел почти всю ночь провел в размышлениях о том, что делать с запятнанной женой Михаила, и вот она сама помогает ему в решении проблемы. Он не надеялся, что она уедет так просто. Без подкупа. Без уговоров. Она уезжала добровольно. Он взял поводья в руки, и они двинулись в путь.

Павел смотрел, как она вытирает лицо кончиком шали Тесси. Он едва сдерживался, чтобы не сорвать с нее эти вещи.

— Как ты думаешь, что почувствует Михаил, когда увидит, что ты уехала?

Она смотрела прямо перед собой.

— Он это переживет.

— Тебе ведь плевать на его чувства, правда? — Она не ответила. Он посмотрел вперед, потом снова на нее. — Ты знаешь, ты права. Он тебя забудет. Через несколько лет в Калифорнии будет предостаточно порядочных милых девушек, из которых он сможет выбрать одну для себя. Женщины всегда преследовали Михаила.

Она глядела на проплывавшие мимо деревья, всем видом показывая полное безразличие. Павлу хотелось побольнее ударить ее, резать без ножа, чтобы она почувствовала то же, что будет чувствовать Михаил, когда поймет, что она сбежала от него без оглядки. Разве он ему не говорил? Он должен сделать ей больно. Это правильно.

Посмотрев на нее, он спросил с нескрываемым любопытством: — Почему ты решила уехать?

— Не могу назвать конкретную причину.

— Я думаю, тебе просто стало скучно от тихой, размеренной жизни, которой живет Михаил. Или тебе захотелось сменить партнера? — Она не ответила. Теперь Михаил поймет, что Павел был прав. Через некоторое время он признает свою ошибку. Женщины всегда любили Михаила. Кроме привлекательной внешности он объединял в себе силу и нежность, на что они липнут, словно мухи. Он легко сможет снова жениться, если захочет, и ему не придется долго искать себе пару. И новая девушка уж точно будет получше этой.

— Хозяйка будет рада твоему возвращению. Я слышал, ты приносила огромные прибыли в ее казну. Она даже не упрекнет тебя за побег.

Ангелочек слегка повернула голову и презрительно улыбнулась.

— Не утруждай себя изысканными беседами.

Он холодно ухмыльнулся. Ему удалось малость зацепить ее. Он копнул поглубже.

— Мне кажется, разговоры не слишком ценятся в твоем бизнесе, верно?

Ангелочек почувствовала бешеную злобу, которая вскипала, поднимаясь изнутри. Паршивая свинья. Если бы до Парадиза было не так далеко, она бы сейчас же убралась с этой повозки и остаток пути прошла пешком. Но она не настолько глупа и не станет рассчитывать, что у нее хватит сил дойти. Что ж, пусть развлекается. Она уж как–нибудь выдержит один день в обществе необразованного лицемера. Она отвлечется мыслями о золоте. Помечтает о собственном маленьком домике в лесу. Представит себе, что наступит день, когда ей не придется терпеть таких вот мужиков.

Павлу не нравилось, когда на него не обращают внимания, особенно такие женщины, как она. Что она о себе возомнила? Он хлестнул лошадей, разгоняя повозку. Он не пытался объезжать ухабы и выбоины на дороге — ему хотелось ее разозлить. Ей пришлось держаться изо всех сил, чтобы сохранять равновесие и не вылететь из повозки. Глядя на ее мучения, он наслаждался. Она крепко сжала зубы, но не издала ни звука. Он гнал лошадей, пока они не выдохлись, и только тогда ему пришлось замедлить скорость.

— Ну что, теперь ты доволен? — насмешливо поинтересовалась она.

С каждой милей он ненавидел ее все больше.

Когда солнце было уже высоко, он свернул с дороги, остановил лошадей и слез с повозки. Распряг лошадей, отпустив их пастись. Потом быстро ушел в лес. Когда вернулся, увидел, что она уходит за деревья в противоположную сторону. Она двигалась так, словно испытывала дикую боль.

Его сумка лежала под передним сиденьем. В ней было завернуто яблоко, кусок мяса и банка орехов. Он с удовольствием начал есть свои запасы. Вернувшись, она посмотрела на него и уселась под тенью сосны. Он откусил большой кусок мяса и уставился на нее оценивающим взглядом. Она казалась уставшей. И, похоже, проголодалась. Какая неудача. Ей следовало захватить с собой что–нибудь.

Павел открыл флягу с водой и, сделав несколько глубоких глотков, вновь закупорил. Он взглянул на нее и нахмурился. Раздосадованный, он поднялся и подошел к ней. Покачивая флягой взад–вперед у ее лица, он нехотя спросил:

— Хочешь пить? Скажи «пожалуйста», если хочешь.

— Пожалуйста, — еле слышно произнесла она.

Он бросил флягу ей на колени. Она открыла ее, вытерла горлышко и сделала глоток. Потом снова закрыла и протянула ему.

— Спасибо, — проговорила она, а в ее синих глазах не было ничего, кроме пустоты.

Павел вернулся под деревья и доел мясо. Чувствуя раздражение, он взял яблоко. Съев половину, бросил взгляд на нее.

— Хочешь есть?

— Да, — просто ответила она, не глядя на него.

Он бросил ей остаток. Поднявшись, сходил за лошадьми и снова запряг их. Оглянувшись, он увидел, как она очищает грязь и сосновые иголки с остатков яблока, прежде чем откусить. Ее холодное, молчаливое достоинство было ему неприятно.

— Давай, поехали! — сказал он нетерпеливо.

Она поморщилась от боли, снова усаживаясь в повозку рядом с ним.

— Как ты познакомилась с Михаилом? — спросил он, натягивая вожжи.

— Он пришел во «Дворец».

— Не смеши меня! Михаил не мог прийти в эту вонючую дыру. Он не пьет, и не увлекается картами, и уж точно никогда не связывался с проститутками.

Она усмехнулась.

— Тогда ты расскажи мне, как все произошло.

— Я думаю, что такая девочка, как ты, смогла что–то придумать. Наверно, ты встретила его на рынке и пожаловалась, что твои родители умерли по дороге и ты осталась совсем одна в этом большом жестоком мире.

Она рассмеялась ему в лицо.

— Что ж, мистер, теперь вам не нужно ломать над этим голову. Теперь, когда я ушла, Михаил остается в вашем распоряжении на всю зиму.

Он вцепился в вожжи с такой силой, что его пальцы побелели. Она что, пытается делать грязные намеки? Или она ставит под сомнение его мужские способности? Натянув поводья, он свернул с дороги и остановился.

Она замерла, насторожившись. — Почему мы остановились?

— Ты должна мне кое–что за поездку.

Она медленно выговорила: — И что же ты хочешь?

— А что у тебя есть? — Ему хотелось содрать с нее кожу. — Ты, наверно, думаешь, что если тебе делают одолжение, то ты ничем не обязана? Правильно? — Она отвернулась. Он крепко схватил ее за руку,