была ей говорить? Что ее отцу наплевать? Что он не хотел ее рождения?
Сара открыла рот от удивления.
— Я привез этого лебедя из Европы для тебя, а ты отдала его ребенку, который не понимает, насколько он ценный. Может быть, и жемчуг ты ей отдала? А музыкальная шкатулка? Я думаю, она и ее получила!
Маргаритки выпали из рук Сары. Она села на землю, забыв о своем красивом платье. Радость, от которой совсем недавно так сильно колотилось ее сердце, медленно угасала. Все внутри переворачивалось с каждым новым словом.
— Алекс, пожалуйста! Я не вижу в этом проблемы. Так было проще. Сегодня утром она спросила меня, достаточно ли она уже взрослая для встречи с тобой. Она задает мне этот вопрос каждый раз, когда ты приезжаешь. Разве я могла еще раз сказать ей «нет»? У меня все–таки есть сердце. Она не может понять причину твоего пренебрежения. Да и я тоже.
— Ты знаешь мое отношение к ней.
— Как ты можешь говорить о своих чувствах, если ты ее совсем не знаешь? Она прекрасный ребенок, Алекс. Очень бойкая и очаровательная. Она так похожа на тебя. И она
— У меня достаточно детей от моей жены. Законнорожденных детей. И я говорил тебе, что не хочу еще одного ребенка.
— Как ты можешь так говорить? Как ты можешь ненавидеть свою плоть и кровь?
— Я тебе говорил о своих чувствах с самого начала, но ты не хотела слушать. Этот ребенок не должен был родиться, Мэй, но ты настояла на своем.
— Ты думаешь, я хотела забеременеть? Думаешь, я хотела этого ребенка?
— Я часто размышляю об этом. Особенно после того, как я нашел выход из положения для тебя, но ты отказалась. Врач, к которому я тебя отправлял, позаботился бы обо всем. Он помог бы тебе избавиться…
— Я не могла так поступить. Неужели ты думаешь, что я смогла бы убить своего не рожденного ребенка? Это же смертный грех!
— Ты слишком много времени провела в церкви, — с насмешкой сказал Алекс. — А ты не думала, что если бы ты тогда послушала меня и избавилась от этого ребенка, то не было бы проблем, которые тебе сейчас приходится решать? Все было бы так просто. Но ты не захотела.
— Я хотела этого ребенка! — проговорила мама дрогнувшим голосом. — Она была частью нас обоих, Алекс, и я хотела ее родить, даже тогда, когда ты был против…
— В этом ли настоящая причина?
— Ты делаешь мне больно, Алекс!
Сара вздрогнула от резкого звука, как будто что–то разбилось.
— В этом ли причина, Мэй? Или ты думала, что, если родишь ее, то сможешь удержать меня рядом? Тебе ведь этого всегда так не хватало.
— Почему ты мне не веришь? — мама начала плакать. — Почему ты не можешь мне поверить? Ты глупец, Алекс. Ох, что же я наделала? Я все тебе отдала! Свою семью, друзей, свое самоуважение, все, во что я верила, все надежды…
— Я для тебя купил этот дом. Даю тебе столько денег, сколько тебе нужно.
Мама заговорила громче:
— Можешь ли ты почувствовать то, что чувствую я, когда иду по улицам этого города? Ты приезжаешь и уезжаешь, когда тебе угодно. И все знают, кто ты и кто я. Никто со мной не разговаривает. Сара это тоже чувствует. Она однажды спросила меня об этом, и я сказала, что мы немного отличаемся от других людей. Я не знала, что еще придумать. — Мамин голос дрогнул. — Я, наверное, пойду в ад за то, кем я стала.
— Я устал все время слушать твои обвинения и рассказы об этом ребенке. Она разрушила все между нами. Помнишь, как мы были счастливы? Мы никогда не спорили. Я не мог дождаться того дня, когда мы снова увидимся и я смогу быть с тобой.
— Не…
— И сколько времени я смог провести с тобой сегодня? Достаточно? Ты тратишь все свое время на нее. Я ведь тебе говорил, что именно так все и будет, верно? Да лучше бы ее никогда не было!
Мама выкрикнула грязное ругательство. Раздался грохот. В ужасе Сара вскочила и побежала. Пробежала мимо маминых цветов, через лужайку и выскочила на дорожку, ведущую к беседке. Бежала до тех пор, пока оставались силы. Тяжело дыша, чувствуя жар во всем теле, она упала на траву и разрыдалась. Слезы текли и текли из ее глаз. Вскоре она услышала топот копыт. Пытаясь спрятаться, она забралась в высокую траву, которая густо росла у ручья, и выглянула из своего укрытия. Она увидела отца, который скакал на своем огромном черном коне. Нырнув обратно в траву, Сара съежилась и сидела там, плача и ожидая, что мама придет и заберет ее домой.
Но мама не пришла и не позвала ее. Немного погодя Сара решила пойти обратно к беседке. Там, среди цветов, она сидела и ждала. Когда мама, наконец, пришла и стала звать ее, слезы уже высохли, а чистый белый передник был весь в грязи. Сару все еще била дрожь от того, что ей довелось услышать.
Мама была очень бледна, распухшие от слез глаза смотрели безжизненно. Под одним глазом виднелась синяя отметина. Было заметно, что мама пыталась припудрить синяк. Она улыбалась, но улыбка была неестественной и вымученной.
— Где ты была, дорогая? Я тебя долго искала. — Сара знала, что это неправда. Это она ее долго ждала. Мама достала свой кружевной платок и отерла грязное пятно на щеке Сары. — Твоего папу неожиданно вызвали на работу, — сказала она.
— Он вернется? — спросила Сара испуганно. Она больше никогда не хотела его видеть. Он сделал маме больно, она плакала.
— Скорее всего, он уехал надолго. Мы будем ждать его. Он очень занятой и важный человек. — Сара ничего не сказала. Мама взяла ее на руки и крепко прижала к себе. — Все будет хорошо, милая. Знаешь, что мы сделаем? Мы пойдем в дом и переоденемся. Потом соберем корзинку для пикника и пойдем к ручью. Тебе нравится эта идея?
Сара кивнула и обняла маму за шею. Ее губы задрожали, и она изо всех сил пыталась не заплакать. Если она заплачет, мама поймет, что она подслушивала, и разозлится.
Мама долго не выпускала Сару из рук, прижимаясь лицом к волосам дочери.
— Мы справимся. Вот увидишь, милая. Мы обязательно справимся.
Алекс не возвращался, мама становилась все слабее, она посерела и сильно изменилась. Часто залеживалась в кровати подолгу, а когда все же поднималась, то не ходила на прогулки, как она это обычно делала. Если она пыталась улыбаться, глаза оставались все такими же мутными и безжизненными. Хлоя говорила, что ей нужно больше есть. Хлоя очень много говорила, не опасаясь, что Сара может это услышать.
— Он продолжает присылать вам деньги, мисс Мэй. Это что–то да значит.
— Мне наплевать на деньги. Мне всегда было на них наплевать.
— Вы бы не говорили так, если бы их не было.
Сара пыталась подбодрить маму. Она собирала и дарила ей большие букеты цветов. Отыскивала красивые камни, отмывала и тоже дарила. Мама всегда улыбалась в ответ и благодарила ее, но огонек в ее глазах так и не загорелся. Сара спела маме ту самую песенку, которую они вместе разучивали, рассказала несколько ирландских стихотворений, спела даже пару куплетов на латыни.
— Мама, почему ты больше не поешь? — спросила однажды Сара, забираясь к маме в кровать и укладывая куклу под одеяло. — Тебе будет лучше, когда ты будешь петь.
Мама медленно погладила ее по светлым длинным волосам.
— Мне сейчас не до песен, дорогая. Так о многом приходится думать.
Сара почувствовала, как тяжесть заполняет ее душу. Это была целиком ее вина. Только ее. Если бы она не родилась, мама была бы счастлива.
— Алекс когда–нибудь вернется?
Мама посмотрела на нее, но Саре было безразлично. Она больше никогда не назовет его папой! Он сделал маме больно, и теперь она все время грустит. С тех пор как он уехал, мама почти не замечает ее.
