— Возьми, — донеслись ее слова. Он взял.

— Где ты нашла его? — спросил он хрипло.

Мириам ответила со слезами на глазах: — Она отдала его мне, когда садилась в почтовую карету. Я забыла вернуть его тебе в первый день. А потом… я была так смущена.

— Спасибо, — просто сказал он, сжимая кольцо в кулаке и больше ни о чем не спрашивая.

— Ты изменил свое решение, Михаил? Ты пойдешь ее искать?

Он смотрел на нее; его взгляд был твердым. — Нет, Мириам, и не проси меня об этом больше.

Мириам пробыла у него недолго. Она сказала все, что могла, в самый первый день после отъезда Ангелочка и так и не смогла убедить его.

Михаил знал все возможные причины бегства Амэнды. Но помимо того, что он понимал умом, он знал, что таким непостижимым для него образом исполняется Божья воля. «Почему так? — плакал он, разрываемый внутренней тоской. — Почему Ты сказал мне любить ее, если собирался отнять?»

Он сердился на Бога и тосковал по своей жене. Он перестал читать Библию. Перестал молиться. Он углубился в себя в поисках ответа. Ответа не было. А по ночам ему снились страшные, запутанные сны, в которых к нему подступали темные силы.

Тихий, ровный голос больше не говорил с ним. Так проходили неделя за неделей, месяц за месяцем. Бог молчал и словно прятался от него, не желая раскрывать тайну. Жизнь стала бесплодной пустыней, идти по которой становилось все тяжелее. Тогда, наконец, он возопил к Богу:

— Почему Ты оставил меня?

«ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ, Я ВСЕГДА С ТОБОЙ, ДАЖЕ ДО КОНЦА ВРЕМЕН».

Михаил прекратил свои попытки забыться в сумасшедшем ритме работы и теперь пытался найти утешение в Божьем Слове. «Я больше не понимаю ничего, Господь. Потеря ее — это как потеря половины меня самого. Она любила меня. Я это знаю. Почему Ты забрал ее у меня?»

Ответ пришел не сразу, на стыке времен года.

«НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ИНЫХ БОГОВ ПЕРЕД ЛИЦОМ МОИМ».

Это не то, что он хотел услышать.

Михаил почувствовал гнев. — Разве я поклонялся кому–то еще, кроме Тебя? — Он сердился. — Я следовал за Тобой всю свою жизнь. Никто никогда не занимал Твоего места. — Сжав руки в кулаки, он рыдал. — Я любил ее, но она никогда не была моим богом.

В тишине, которая последовала за ливнем его полных досады и огорчения слов, Михаил услышал — и, наконец, понял.

«ДА, НО ТЫ СТАЛ ЕЕ ИДОЛОМ».

Ангелочек стояла посреди окутанной тьмой ночной улицы и смотрела, как догорает кафе Харпера. Все, что она заработала за последние шесть месяцев, сгорало вместе с ним. Все, что у нее осталось, это поношенное платье и покрытый пятнами фартук.

Это было полной неожиданностью. С криком: «Пожар! Пожар!», Виржил ворвался в кухню. Он вытащил ее на улицу, прежде чем она успела выяснить, что происходит. Горели несколько соседних домов. Потом ветер, подпалив заодно еще пару домов, перебросил пламя на их здание.

Люди бегали в суматохе, кто–то предавался панике, кто–то давал указания, несколько человек, собравшись в цепочку, ведрами передавали воду, делая отчаянные попытки погасить пламя, но пользы от этого не было никакой. Пепел и дым летали в воздухе, а языки пламени взметались все выше, ярко освещая темнеющее ночное небо.

Ангелочек беспомощно стояла и смотрела, как рушится, охваченный пламенем, ее дом. Виржил рыдал. Бизнес только–только наладился. Хотя их меню было небогатым, но еда была вкусной и по–домашнему приготовленной, и слава об их кафе распространялась из уст в уста.

Ангелочек присела на бочку, которую кто–то выкатил из дома. Мужчины выносили все, что могли выкатить или вытащить из горевших зданий. Улица была заставлена мебелью, мешками, разным имуществом. Почему она не додумалась сделать то же? Она даже не вспомнила о том, что нужно бежать наверх и забрать свои вещи. Потребовалось бы всего несколько минут, чтобы упаковать ее скромные пожитки в сумку и выбраться из горящего здания.

Добравшись до конца улицы, огонь, наконец, остановил свой бег. Ветер утих, и с ним утихли волнение и суета. Вдоль почти всей улицы стояли люди, глядя, как огонь пожирает их мечты и надежды, и на их лицах отражалось отчаяние. Виржил сидел на земле, обхватив голову руками. Уныние и страх, словно холодное темное покрывало, опустились на Ангелочка. Что же ей делать теперь? Она оглянулась и увидела, что люди вокруг пытаются найти ответ на тот же самый вопрос. А что бы сделал Михаил, будь он сейчас здесь? Она знала, что он никогда бы не позволил депрессии и отчаянию сбить себя с ног и сейчас пытался бы помочь этим людям. Но что может она? Женщина, которая так же нуждается в помощи, как и они. Она знала только одно: что не должна просто так сидеть и смотреть, как рыдает Виржил.

Она присела рядом с ним посреди уличной грязи.

— Как только огонь совсем погаснет, мы отправимся на поиски того, что уцелело и что еще можно спасти.

— Что толку? У меня все равно не хватит денег, чтобы построить все заново, — продолжая рыдать, ответил он.

Она положила руки ему на плечи. — Земля стоит денег. Может быть, под залог участка вы смогли бы взять кредит и начать все сначала.

Люди спали на куче мешков, укрывшись одеялами, взятыми во временное пользование. На рассвете Ангелочек и Виржил стали исследовать обгоревшие здание, копаясь в золе и камнях. Давясь сажей, Ангелочек откопала брошенные чугунные горшки и кастрюли. Печь все еще была пригодна для использования, и много посуды и кухонной утвари уцелело. Если все это хорошенько оттереть, то вполне можно использовать.

Спустя несколько часов, когда ее лицо было измазано сажей, а в горле першило, она остановилась, чтобы немного передохнуть. Она устала, хотелось есть. Все тело ныло, но теперь, по крайней мере, у Виржила зародилась надежда, хотя он даже не нашел еще места для ночлега. Гостиницы были переполнены постояльцами, которые платили за ночь немалые деньги, и даже в холле трудно было найти место, если не заплатить. Мысль о том, что придется спать на улице, под холодным дождем и на ветру, была невыносима, но она утешала себя тем, что все могло быть еще хуже. Кто–то дал им еще пару одеял.

Они работали, очищая и разбирая обгоревшее дерево. Ангелочек собирала осколки оконных стекол в ведро, чтобы потом выбросить. Виржил был бледен от усталости.

— Я думаю, мне придется некоторое время пожить здесь в палатке, пока я не найду деньги для ремонта. В церкви у священника есть свободная комната, может быть, вы хотели бы остановиться там? Он уже приютил несколько человек.

— Нет, спасибо, — ответила она. Она лучше будет спать в грязи, чем пойдет в церковь за помощью.

Виржил кивнул на группу людей, стоявших в очереди около здания напротив. — Отец Патрик открыл кухню и кормит всех супом. Идите, возьмите себе что–нибудь поесть.

— Я не голодна, — солгала она. Она ни за что не попросит помощи у священника.

Ей очень хотелось пить, хотя бы глоток воды. На улице стояло несколько бочек с питьевой водой. Ей хотелось умыться, но единственная вода, которой она могла воспользоваться с этой целью, была в желобке для стока воды. Присмотревшись, она решила, что она наверняка чище, чем ее лицо. Склонившись к желобку, она зачерпнула воду в ладони и умылась. Вода сразу же принесла облегчение.

— Привет, Ангелочек. Давно не виделись.

Ее сердце замерло. Ей, наверняка, послышался этот низкий голос. Медленно подняв голову, она старалась унять бешено бьющееся сердце, на лбу выступила испарина.

Перед ней, беспощадно усмехаясь, стоял Хозяин.