испытания духа. Нужно было начать с чего-нибудь попроще. Там, около лесной горы, место было подходящим. Но он совершил ошибку. Надо было справиться с крысами самому. Тогда он остался бы отшельником.

Значит, нужно найти другое место. Не такое суровое. Если ему будет полегче жить, то и соблазны перестанут одолевать. Все просто. Решение было принято. Он уйдет из этой пустыни, найдет прекрасное благословенное местечко и заживет тихой отшельнической жизнью. И никаких соблазнов, и никаких мучений. Рамон был очень доволен своими соображениями. В конце концов, на ошибках учатся, думал он. Он сделал правильные выводы. И теперь уж точно станет хорошим отшельником. Без домашнего хозяйства и без постоянных соблазнов.

Уходить из пустыни нужно было как можно скорее. Скоро должно было начаться лето. И сейчас-то днем уже было невыносимо жарко. Пройдет еще десяток дней и пустыня превратиться в раскаленную сковородку. Бродить целыми днями по дышащему огнем песку Рамон не имел никакого желания. Он собирался отправиться в путь на следующий же день. Выйти еще до рассвета, идти пока солнце не поднимется высоко, потом немного отдохнуть и вечером пуститься дальше. По его расчетам, из пустыни он должен выйти через неделю. Отлично, каких-то семь дней, и он увидит зеленую траву, озера, реки… Вот там будет настоящее отшельничество. А не вечный подвиг подвижника, на который он обрек себя, уйдя в пески.

Вечером, накануне ухода, он привел в порядок пещеру, подумав, что кто-нибудь вполне может прийти на его место. Какой-нибудь более выносливый отшельник. Пусть он найдет чистую пещеру и вспомнит добрым словом неизвестного предшественника.

Спать Рамон ложился в приподнятом настроении. Ему не терпелось покинуть свое убогое жилье и начать новую жизнь на новом месте. Жизнь без соблазнов и без сожалений.

Рано утром, едва небо посерело на востоке, Рамон встал со своей соломенной подстилки и вышел из крошечной пещеры на улицу, чтобы одеться. Он принялся надевать сандалии и, поймав боковым зрением какое-то движение, резко выпрямился. Рядом с ним, шагах в пяти надевал сандалии какой-то грязный исхудавший бродяга. От неожиданности Рамон потерял дар речи. Сколько он прожил в самом сердце пустыни, он не видел ни одной живой души. Если не считать стервятников, паривших вдалеке, ящериц, тушканчиков и змей… Но вряд ли их можно было считать живыми душами. И тут такое! Живой человек, да еще и совсем рядом.

— Кто ты? — придя в себя спросил Рамон, не зная, к чему ему готовиться, к дружеской беседе или к хорошей драке.

— Ты ведь собрался уходить отсюда? — спросил незнакомец, деловито возясь с сандалиями.

— Я-то собрался. Только это не должно тебя волновать… Скажи, кто ты? И что здесь делаешь?

— А сам ты не видишь?

— Я вижу, что ты надеваешь сандалии. Но я не знаю и не могу знать, кто ты…

— Тем хуже для тебя, — пожал плечами бродяга.

— Эй, приятель, не забывайся. Пока что ты у меня в гостях. Так что будь полюбезнее, как подобает вежливому гостю. Назови свое имя…

— У меня нет имени. Вернее, есть, но если я тебе его скажу, вопросов будет еще больше.

— Лучше ответь по-хорошему, — Рамон начал злиться. В кои-то веки встретить человека, и чтобы тот оказался таким невежей! Вот уж было от чего разозлиться.

— Да некогда нам с тобой болтать! Солнце вот-вот взойдет. Пора двигаться в путь, если мы хотим пройти хоть несколько миль до полудня.

— Эй-эй, что значит «мы хотим»? Я хочу, это да. Но ты тут при чем? Мне вовсе не нужен попутчик. Я, если ты не заметил, отшельник.

— Заметил, заметил, — проворчал человек, поудобнее пристраивая за плечами дорожную сумку. — Только ты лучше поторапливайся.

— Да я с места не сдвинусь, пока ты не скажешь, кто ты и что тебе от меня нужно! — Рамон был в ярости.

— Я — твоё собственное 'Я', — ответил незнакомец. — Если ты оставляешь свое место из-за меня, то хочу, чтобы ты знал: независимо от того, куда направятся твои ноги, я буду идти с тобою. И знаешь, что я тебе еще скажу? Однажды по дороге шла толпа людей. Каждый нес на плече свой крест. Одному человеку казалось, что его крест очень тяжелый. Он был очень хитрым. Приотстав от всех, он зашёл в лес и отпилил часть креста. Довольный, что обхитрил всех, он их догнал и пошел дальше. Вдруг на пути появилась пропасть. Все положили свои кресты и перешли. Хитрый человек остался на этой стороне, так как его крест оказался коротким. Так что не перемудри со своим бегством, Пройдоха.

И тогда Рамон решил остаться в пустыне. И провел там десять лет, прежде чем не почувствовал, что пора возвращаться к людям.

Долгой была его дорога. С каждым шагом он приближался к человеческому жилью, но в то же время, ему казалось, что он, наоборот, отдаляется от него… Тогда он понял, что должен все же найти Истину, о которой он сможет поведать людям. Ведь если идешь к кому-то, то идти нужно не с пустыми руками.

И он свернул с дороги, чтобы найти Истину. Но поиски его были недолгими. Годы отшельничества приблизили его к ней. Хотя все это время он не трогался с места.

Вскоре он нашел Истину. Но когда он встретил ее на своем пути, она оказалась не прекрасной женщиной, а дряхлой старухой, в оборванных одеждах. Рамон-отшельник с удивлением посмотрел на нее.

— Странно, я думал, что прекраснее тебя нет ничего на земле. А ты так некрасива.

— Что есть, то есть, — ответила старуха.

— Я так хотел рассказать о тебе людям… Но они тоже уверены, что ты прекрасна и не поверят мне, если я расскажу им правду о тебе.

— А ты солги, — усмехнувшись сказала мудрая Истина.

И тогда Рамон-отшельник понял, что еще не пришло его время возвращаться в мир. Он снова развернулся и направился к новым годам одиночества.

Гора была открыта тысячам ветров. Долгие века стояла она посреди бескрайней пустыни, равнодушно взирая на мир. Ее иззубренная вершина возвышалась над облаками. Ее корни уходили в глубь земли. Склоны ее были неприступны. Лишь орлы и снежные барсы могли достичь ее вершины.

Там, высоко над облаками, росло дерево, которое еще помнило смех юных богов. Могучий ствол никогда не сгибался под самыми яростными ветрами. Вечнозеленая крона могла укрыть в своей тени большой город.

Однажды на вершине горы появился человек. Он был изранен и изможден. Но в глазах его была такая решимость и воля, что затихали ветра, замирали камнепады и барсы уходили с его дороги.

Человек взошел на вершину и приблизился к дереву. В руке его была прочная веревка. Он начал карабкаться по шершавому стволу, словно хотел рукой коснуться неба. Долгим был его путь наверх. И за это время не шелохнулся ни один лист на ветвях дерева. Наконец человек добрался до самого высокого сука. Там он прочно привязал веревку и сделал на другом конце ее петлю. Потом посмотрел на заходящее солнце,