ногу на табурет.
— А когда это было? — спросил Юхан.
— Ну, дверь для гаража мы вроде делали несколько лет назад, так ведь? — Он вопросительно посмотрел на жену.
— Лет пять-шесть назад, наверное. А крышу чинили в прошлом году.
— А он ещё кому-то так помогал?
— Ну конечно. Обратиться к нему мне посоветовал знакомый из краеведческого общества.
— Вы сообщили об этом полиции?
Бертиль Персон заёрзал на стуле и со стуком поставил чашку на стол.
— Нет, с чего бы это? Ну и что, что он по мелочи помогал нам? Им-то какое дело? — Он наклонился к Юхану и доверительным шёпотом сообщил: — Ну, деньги-то мы ему в руки давали. Неофициально. Он жил на пособие, и ему так было удобнее. Вы ведь никому не скажете?
— Не думаю, что на данный момент полицию волнуют нарушения налогового законодательства. Они расследуют убийство, и эта информация может оказаться для них крайне важной. Я не имею права скрывать от них эти сведения.
Бертиль поднял бровь:
— Вы это серьёзно? Но ведь нас могут обвинить в использовании нелегальной рабочей силы! — Он был просто вне себя.
Астрид Персон положила руку на плечо мужу.
— Как я уже говорил, не думаю, что они так серьёзно отнесутся к этому, — попытался убедить его Юхан.
Он встал, чувствуя, что нужно поскорее убираться отсюда.
— Я же вам по простоте всё выложил! — истошно заорал Бертиль Персон, как будто дни его уже были сочтены.
— Сожалею, но у меня нет выбора.
Мужчина крепко взял Юхана за плечо и заговорил немного мягче:
— Послушайте, ведь это такие пустяки. Мы с женой ходим в церковь — нам бы не хотелось, чтобы эта история получила огласку. Может, забудем обо всём?
— Прошу прощения, — процедил Юхан, сбросил руку Бертиля с плеча резче, чем собирался.
Они холодно распрощались, и Юхан быстрым шагом вышел из дома.
Кнутас опустился на стул и поставил на свой стол кофе, от всей души надеясь, что сегодня эта чашка станет последней. По крайней мере, это пошло бы на пользу его желудку. Предварительные результаты вскрытия, как и ожидалось, показали, что смерть наступила в результате черепно-мозговой травмы. Преступник нанёс целую серию ударов, используя и тупую, и острую сторону молотка.
Смерть, вероятно, наступила поздно вечером в понедельник, двенадцатого ноября, или же на следующий день. Данные полностью соответствовали уже известным полиции фактам. Всё указывало на то, что убийство было совершено после половины одиннадцатого вечера, когда, по свидетельству соседей, Дальстрём спустился в фотолабораторию.
Кнутас принялся набивать трубку, продолжая разглядывать фотографии и читать описания нанесённых жертве телесных повреждений.
Раскрыть убийство — это как разгадать кроссворд. Отгадка редко видна сразу, требуется на денёк отдохнуть от одних фактов и сосредоточиться на других. Обычно, когда комиссар возвращался к тому, что было временно отложено в сторону, ему удавалось взглянуть на вещи по-новому. Совсем как при разгадывании кроссвордов, иногда его самого удивляло, как же он раньше об этом не подумал. В такие моменты отгадка казалась ему просто элементарной.
Кнутас встал у окна, приоткрыл его и закурил.
Ну и, конечно, свидетели. Знакомые Дальстрёма ничего интересного следствию не сообщили. В основном они просто подтвердили то, что полиции и так было прекрасно известно. Никаких новых показаний, которые указывали бы на Юнсона, не появилось, поэтому прокурор принял решение выпустить его. Бенгта, естественно, подозревают в совершении кражи, но держать его под стражей бессмысленно.
Кнутас практически исключал вариант, что убийцей окажется Юнсон. А вот Эрьян наводил комиссара на размышления. Неприятный тип. Сидел за нанесение тяжёлых увечий. Этот кадр способен на убийство.
На допросе он, разумеется, всё отрицал и заявил, что едва был знаком с Дальстрёмом, что подтверждалось показаниями их общих приятелей. Однако это не мешало ему оказаться потенциальным убийцей.
Полицейские допросили и учителя физкультуры, Арне Хаукаса. Тот утверждал, что в вечер, когда было совершено убийство, он, как обычно, совершал вечернюю пробежку. По его словам, он перенёс её на более позднее время, поскольку смотрел кино по телевизору. Поблизости от дома есть хорошо освещённая дорожка, поэтому он мог побегать и позднее, чем обычно. Ничего странного или подозрительного он не видел и не слышал.
Размышления Кнутаса прервал телефонный звонок. Звонил Юхан, он сообщил о том, что Дальстрём нелегально помогал с ремонтом Бертиль и Астрид Персон, проживающим на улице Бакгатан. Кнутас был просто ошарашен этой новостью:
— Как же случилось, что нам ничего об этом не известно? Знаешь ещё какие-нибудь имена? На кого ещё он работал?
— Нет, старикан очень обиделся на меня, когда я сказал, что буду вынужден сообщить об этом в полицию. Проверь краеведческое общество, кто-то из них посоветовал Персонам обратиться к Дальстрёму.
— Конечно. Что-то ещё?
— Нет, пока всё.
— Спасибо, что позвонил.
— Да не за что.
Кнутас повесил трубку и погрузился в размышления. Значит, Дальстрём подрабатывал… Неожиданный поворот. Мысленно комиссар ещё раз поблагодарил Юхана за помощь.
После школы Фанни сразу пошла домой. В дверях она столкнулась с Джеком, маминым приятелем. Он даже не взглянул на неё и, не поздоровавшись, прошёл мимо. Дверь в квартиру оказалась не заперта, и Фанни сразу почувствовала неладное. Она заглянула на кухню — никого.
Мама лежала на диване, укрывшись пледом. Плед сбился на сторону, открывая голое тело. На столе теснились пустые бутылки из-под вина и пива и пепельница с горой окурков.
— Мама, проснись!
Фанни потрясла её за плечо — никаких признаков жизни.
— Мама, — повторила Фанни, глотая слёзы, и тряхнула сильнее. — Мамочка, проснись, ну пожалуйста!
Наконец та открыла глаза и прохрипела:
— Меня сейчас вырвет, принеси тазик.
— Какой?
— Ну, возьми там на кухне, красный.
Фанни бросилась на кухню за тазиком, но опоздала: маму уже вырвало на ковёр.
Кое-как ей удалось дотащить маму до спальни. Она укрыла её одеялом и поставила тазик рядом с кроватью. Клякса принялась вылизывать заблеванный ковёр. Она оттащила собаку, взяла салфетки и постаралась оттереть хоть что-то. Получалось плохо, придётся стирать, поняла Фанни. Она набрала полную ванну горячей воды, насыпала стирального порошка и запихала туда ковёр. Пока он отмокал, Фанни
