скрупулезной точностью диагноз, американские врачи отказывались лечить больных. Под конец больной обычно спрашивал:
— Что вы мне посоветуете, господин доктор? Как сделать, чтобы я стал здоровым?
На это следовал стереотипный ответ:
— Мы не являемся лечебным учреждением. Наш институт, основанный для совместной работы с японскими органами здравоохранения, занимается исключительно исследовательской работой. Лечение мы предоставляем вашим собственным врачам.
АБКК была основана в 1947 году. Толчком для ее создания послужили доклады двух военных миссий. На американского министра обороны Форрестола произвели большое впечатление рассказы специалистов, возвратившихся в США из Хиросимы и Нагасаки. 18 ноября 1946 года он направил послание президенту США, в котором указал на «единственную в своем роде возможность изучить медицинские и биологические последствия радиоактивного облучения». «Эти исследования, — особо подчеркнул американский министр, — будут иметь огромное значение для Соединенных Штатов».
«Единственная в своем роде возможность», о которой писал Форрестол, была использована американцами в той мере, в какой только позволяли имеющиеся в наличии денежные средства и медицинский персонал.
В течение первых двух послевоенных лет американцы ограничивались бессистемными осмотрами людей, подвергшихся радиоактивному облучению. Но уже в 1948 году они выработали обширные исследовательские программы: так называемую «программу изучения наследственности» и программу, специально посвященную детям. Выполняя эти программы, они за последующие пять лет обследовали в Хиросиме и Нагасаки не менее 75 тысяч молодых людей. Поскольку в то время в Японии органы снабжения выдавали будущим матерям специальные продовольственные карточки, американцы, ознакомившись с документацией органов снабжения, имели возможность «захватить» женщин уже на пятом месяце беременности. Кроме того, с ними сотрудничали акушерки, получавшие за каждое сообщение о родах денежное вознаграждение. Благодаря последнему обстоятельству можно было довольно точно проследить за соотношением числа живых и мертвых новорожденных, а также за развитием грудных детей.
В рамках этой основной программы существовало еще множество частных программ. К примеру, программа ПЕ-18, согласно которой около двух с половиной тысяч детей в возрасте пяти-шести, восьми, а также десяти-девятнадцати лет, подвергшихся атомному облучению, сравнивались с двумя с половиной тысячами так называемых «контрольных детей», чьи родители переселились в Хиросиму или Нагасаки уже после «пика-дона». Начиная с июля 1950 года исследованию подверглись также «дети первого триместра» (программа ПЕ-52), то есть те дети, чьи матери были на третьем месяце беременности, когда в день атомного взрыва находились в одном из двух «городов-лабораторий» — Хиросиме или Нагасаки. Наконец, было проведено обследование «тысячеметровых детей» (программа ПЕ-49), то есть детей, находившихся 6 августа 1945 года на расстоянии меньше одного километра от эпицентра взрыва атомной бомбы.
Только в январе 1951 года, когда АБКК переселилась из своей временной резиденции, находившейся в бывшем Зале триумфа возле гавани Удзина, в роскошное новое здание на холме Хидзи-яма, стало по- настоящему возможным проводить задуманную еще в сентябре предыдущего года программу Adult Medical Program (медицинскую программу для взрослых). В эту общую программу также входило много частных программ, например программа МЕ-55, согласно которой по возможности раз в год должно было проводиться обследование всех людей, переживших «пикадон» в «тысячеметровой зоне», а также выборочный осмотр большого числа людей, находившихся во время атомного взрыва в тысяче или полутора тысячах метрах от эпицентров взрыва. В общем и целом эта группа насчитывала не менее 2500 человек, причем для сравнения привлекалась еще одна группа той же численности — группа «контрольных лиц», то есть людей, не подвергшихся облучению. Существовала и другая классификация — по болезням. За условными обозначениями, за сухими буквами и цифрами, как-то: ХЕ-39 (исследования на рак крови), ОГ-31 (бесплодие), ОГ-35 (непроизвольные выкидыши), МЕ-47 (исследование лучевых поражении глаз), СУ-59 (шрамы от ожогов) — скрывалась ужасающая картина страданий, выпавших на долю жителей Хиросимы и Нагасаки.
Конечно, за годы своей исследовательской работы, охарактеризованной здесь далеко не полностью, АБКК добилась больших результатов. Благодаря многолетним массовым осмотрам жителей Хиросимы и Нагасаки были сделаны ценные наблюдения, зафиксированные в сотнях трудов, и разработаны новые методы сравнительного изучения состояния здоровья больших групп людей. Не только такие молодые науки, как радиационная биология и радиационная медицина, но также и другие отрасли знания еще долго будут извлекать пользу из этих добросовестных и серьезных исследований. Никогда раньше в истории медицины не подвергалось такому тщательному обследованию столь значительное число людей — как больных, так и здоровых — в пределах определенной территории, на определенном отрезке времени.
Совсем иначе, однако, выглядит деятельность АБКК, если рассматривать ее во взаимосвязи с теми особыми социальными, политическими и психологическими условиями, какие существовали в то время в Японии. Лучезарная картина сразу же омрачается множеством темных пятен. Деятельность АБКК, которая в отрыве от конкретно-исторической обстановки, от всего происходящего в стране могла бы считаться полезной и важной для человечества, в действительности стала символом величайшего жестокосердия и бесчеловечности.
Скандально уже само по себе то, что клиники АБКК работали под руководством американцев и финансировались главным образом Комиссией по атомной энергии США, основной задачей которой являлось усовершенствование ядерного оружия.
Значительная часть японской общественности с неудовольствием наблюдала, как граждане страны, сбросившей атомные бомбы на Японию, теперь с научной добросовестностью исследовали последствия своей акции. Это казалось японцам по меньшей мере бестактным и заставляло их сделать фатальный вывод, чрезвычайно оскорбительный для американских ученых и не совсем обоснованный, — вывод о том, что между первым действием США — сбрасыванием бомбы — и вторым — научным изучением последствий атомного взрыва — существует причинная связь. Люди в Японии невольно задавали себе вопрос: не потому ли граждане Хиросимы стали в свое время жертвами атомного нападения США, что американская наука собиралась использовать их в качестве подопытных кроликов для своего сверхграндиозного эксперимента? Распространению этого предположения содействовали некоторые заявления американской прессы об АБКК — заявления, в которых, к примеру, говорилось, что Хиросима, Нагасаки и порт Курэ в качестве «контрольного города» являются «тремя лабораториями комиссии».
Разумеется, изучение последствий радиации в высшей степени важно для будущего, ибо человечество и в мирное время все больше подвергается воздействию ядерного облучения. Но коренной ошибкой являлось уже то, что это изучение проводили американцы на деньги американской атомной комиссии. Ошибка эта во сто крат усугублялась отказом АБКК оказывать медицинскую помощь жертвам атомной бомбы и — в той мере, в какой это вообще было возможно, — бороться за их исцеление.
Уверенность руководителей АБКК в том, что они могут беспрепятственно заниматься «чистой наукой» на «мертвой земле» (так японцы называли города, подвергшиеся атомной бомбардировке), а также в том, что они при этом вправе после детального диагностирования заболеваний отсылать назад тысячи пациентов без оказания им какой-либо медицинской помощи в условиях, когда как раз «наиболее интересные» пациенты не имели решительно никаких средств для лечения, выдает поистине трагическую близорукость тех, кто так поступал.
Не мудрено, что «атомная» клиника в Хиросиме в конце концов начала вызывать у японцев чуть ли не большую ненависть, чем сама атомная бомба. В то время как применение «нового оружия» многие жители принесенного в жертву города при всем своем резком осуждении все же склонны были извинить как в некотором роде военную меру, «чисто научная» деятельность АБКК воспринималась ими как мероприятие, которому нет решительно никакого оправдания.
Уже в 1949 году американец Норман Казинс указывал на несостоятельность принципов, которыми руководствовалась АБКК в Хиросиме, и — как следствие — на возможность серьезных осложнений. А ведь в то время комиссия еще работала в скромном помещении на окраине города и не так привлекала к себе внимание. У нее был небольшой штат, да и деятельность ее не имела такого размаха, какой получила
