лейтенант. Офицеры служили по два года, а потом им на смену приезжали другие из Союза. К концу своего срока он был уже капитаном и начальником разведки полка. Погиб глупо и нелепо. Пошёл с офицерами «пошмонать» дувал. Нашли их всех убитыми и без оружия, а в это время офицер, который должен его заменить, был уже в Кабуле.

Последний инструктаж и постановка задачи. Если группа небольшая, до трёх человек, то брать языков. Если больше, то открывать огонь на поражение. Раненых не брать и быстро отступить. Заранее оговариваем маршрут и место, куда надо отступать, где нас подберёт бронетехника.

Ещё раз офицеры осмотрели разведчиков. Заставили попрыгать, чтобы убедиться, что амуниция хорошо пригнана и ничего не звенит. В ночной тишине любой лязг может выдать разведчика. Последние наставления о том, что надо строго держать интервал и дистанцию. В случае если что-то впереди подозрительное, дозор поднимает руку, и все останавливаются. Дозор садится, садится вся рота. Если взлетает осветительная ракета, все ложатся в снег, пока не догорит ракета.

В это время в долине начинается канонада. Афганцы в кишлаках палили из стрелкового оружия и пускали в небо ракеты. Праздник в самом разгаре.

Пора выступать. Начальник штаба желает нашим офицерам «Ни пуха, ни пера!», а те его дружно посылают к чёрту. Рота вытягивается в цепочку, и все мы идём по направлению к проходу через минные поля. На самой кромке минного поля стоит мой командир взвода, старший лейтенант Иванов. Подходим к нему, и он показывает проход.

Поперёк минного поля продавлена колея БТРом. Левая колея разминирована. Но идти надо всё равно осторожно, т. к. к самой колее подходят мины на растяжках. Однажды сапёр, идущий впереди, размахивал щупом и задел растяжку. Он погиб, а трое человек получили ранения.

Офицеры здороваются. Короткий инструктаж о том, что по колее надо идти сверхосторожно, т. к. вокруг минное поле. Передвигаться надо быстро, т. к. до рассвета времени мало, а пройти надо километров 15-ть, чтобы выйти в предполагаемый район, занять позицию, взять языков или «сделать» духов и успеть унести ноги в точку, где нас будут ждать БТРы.

Скорым шагом прошли сквозь минное поле и двинулись вглубь долины по направлению к кишлаку Арабат. Снег был глубокий, идти приходилось почти бегом. Пока шли от полка то наши почти без перерыва бросали осветительные ракеты, а по мере удаления от полка попадали в зону праздничного фейерверка. А каждый раз, когда в воздух взмывает ракета, приходится падать в снег и ожидать, когда закончиться её полёт.

Это только на первый взгляд кажется, что долина ровная, как стол. На самом деле, она разрезана руслами пересохших рек, большинство из которых наполнится водой, как только начнёт таять снег в горах. Когда мы вышли в одно такое русло то, утопая в снегу, побежали бегом, не пригибаясь от света ракет.

Приближаться к кишлакам нельзя, т. к. собаки учуют, и поднимут тревожный лай и предупредят о приближении чужих. Поэтому мы обходим кишлаки и выдвигаемся в место, где решено устроить засаду.

Вот уже второй час бежим в полной темноте, только топот, скрип снега и тяжёлое дыхание разведчиков. Впереди качаются на бегу сутулые фигуры разведчиков в маскхалатах. Грудь стянута подсумками типа «лифчик», а за спиной вещмешок с боеприпасами. Дистанция между бегущими около 5-ти метров, и поэтому цепочка растянулась, но всё равно, как только дозорный поднимает руку, все останавливаются, как вкопанные.

Выходим из русла. Вдали видны кишлаки, но мы к ним не приближаемся. Тем более что праздник всё продолжается, и время от времени афганцы стреляют и пускают ракеты. Через некоторое время выходим на арык, что проходит вокруг кишлаков. Вскоре находим тропку, пересекающую арык, это какая-то группа спустилась с гор в кишлак.

Её-то мы и будем стеречь в надежде, что под утро они вернутся в горы. Рота заняла позицию в глубоком снегу, на берегу арыка, по направлении к кишлаку. Группа захвата, состоящая из трёх отборных дедов, выдвинулась метров на 50 вперёд. Правда, только один из них имел специальную подготовку, он до армии в Симферополе был добровольным помощником милиции, занимался самбо и рукопашным боем. Другой болгарин из Харькова, по фамилии Христосов, а по кличке «Христос». Настоящий хулиган и аферист, уличный боец и невероятный везунчик. Третьего, точно, не помню.

Долго укладывались поудобнее в снег и маскировались, чтобы удобнее было наблюдать. Замерли. Ждём. Мороз. Ворочаемся потихонечку и ждём, всматриваясь в ночь. Разминаешь пальцы, чтобы не замёрзли. Группа захвата растворилась в ночной тиши, никаких признаков жизни.

И вот тревожный шёпот: «Духи!». Начальник разведки и командир разведроты видят их в бинокли ночного виденья «Блики». Есть два автомата и два пулемёта с прицелами ночного виденья — НСПУ. Но и в ночной прицел надо смотреть осторожно, если неплотно прижимаешь глаз к резиновому окуляру, то обратным светом освещает часть лица, которую можно увидеть издалека.

Мы видим ещё только небольшую цепочку, а начальник разведки шёпотом говорит о том, что это группа из 8-ми человек, а один дух с пулемётом. «Будем убирать всех! Когда они пройдут мимо группы захвата, чтобы ребята не попали под перекрестный огонь. Стрелять только после меня. В общем, делай, как я!»

Духи неторопливо приближались. Они шли цепочкой, о чем-то переговариваясь между собой. Я плотно прижимался к прикладу автомата, выбирая себе цель. Прицельно вести огонь было невозможно, т. к. в темноте прицельная планка сливалась с мушкой прицела. Надежда только на удачу и плотность огня.

Душман было хорошо видно на белом снегу в тёмных зимних куртках, одетых поверх мусульманских одежд, на голове чалмы. Пулемётчик нёс на плече ПК (пулемёт Калашникова), грудь его была перетянута длинной пулемётной лентой. Они поворачивали к арыку. Я лежал метрах в 5-ти от тропинки, и цепочка слилась для меня в одну широкую фигуру.

С тревогой поглядывал на начальника разведки, а тот, развернув автомат в сторону духов, внимательно следил за тем, как они приближались. И вот глубоко вздохнув, он нажал на спусковой крючок своего автомата. В ночи прогремела очередь, которую тут же подхватили другие. Духи успели открыть ответный огонь и стали валиться в снег. Начальник разведки прекратил стрельбу и поднял вверх руку. Стрельба тут же стихла. Несколько секунд тишины.

Духи лежали смирно. Начальник разведки скомандовал: «Вперёд!». И все по целинному снегу кинулись к душманам. Ближе всех была к ним группа захвата. Когда «Христос» подошёл к духам вплотную, один из них поднял руку с пистолетом и выстрелил в него в упор… и промахнулся. Кто-то тут же успокоил духа, короткой очередью. Все поздравили «Христоса» со вторым рождением, но он уже привык, что ему везёт, и только отмахнулся рукой.

Начальник разведки приказал обыскать, и тут же вокруг тел душман началась суета. Кто-то стал потрошить карманы, кто-то под шумок снял часы. «Один ранен! В ногу!» — доложил разведчик, присевший на корточки около раненого душмана, пытающегося приподняться на локтях. «Раненых не брать!» — отрезал начальник разведки. В ту же секунду разведчик выпрямился и выпустил короткую очередь в лежащего душмана. Одинокая автоматная очередь разрезала ночь и напугала начальника разведки. «Ты что, не мог сделать это тихо!?»

В кишлаке поняли, что с их родственниками произошло что-то страшное. И в нашу сторону стала доноситься стрельба.

В темноте раздался удивлённый возглас: «Смотрите, они близнецы!» Все скучились вокруг душман, лежащих в середине цепочки. Начальник разведки попросил положить их рядом. И действительно, они были одинаково одеты и очень похожи друг на друга. Все посмотрели на них. Это были ещё молодые ребята с короткими бородками и нежными чертами лица.