– Я там не был. Меня оживили те, кого ты называешь чудовищами…

В этот миг У на двинулась навстречу любимому, но тут порыв ветра разогнал тучи, и ослепительно желтая луна внезапно осветила все пространство стены.

Руф Кайнен, прежде чем заговорить с У ной, снял шлем-Алакартай, чтобы голос его не искажался, и девушка, протягивающая к нему руки, увидела перед собой страшное серо-синее лицо с блестящими глазами без белков, обрамленное черными волосами.

Он был прекрасен и страшен одновременно.

Уна издала вопль. И было непонятно, чего в нем больше – отвращения, ужаса или отчаяния.

– Кто ты? – закричала она.

– Это я, я. Просто теперь у меня голубая кровь…

Внизу затопотали по камням ноги бегущих стражников. Вспыхнули огненные точки факелов. Люди все прибывали и прибывали, разбуженные и напуганные криком Уны. – Я хотел поговорить.

– Прочь, демон! – Она взмахнула руками, отгоняя его. – Уйди!

– Уна!

– Оставь меня.

– Я должен сказать тебе, что аухканы не чудовища, они добрые. Они добрее нас.

– Исчезни-иии! – взвизгнула она. – Помогите! На помощь!

– Что с тобой? Ты никогда такой не была! Уна…

– Стреляй в него! – раздалось снизу.

– Ты что?! В царицу попадешь!

– Оставь ее, ублюдок!

– Я тебя искрошу! – прорычал Килиан, поднимаясь по узким ступенькам. – Если хоть волос упадет с ее головы…

– И тебе не надоело убивать меня? – насмешливо спросил Руф. – Не подходите! – громко скомандовал он, и воины замерли, услышав такой знакомый голос. – Иначе беды не миновать. Мне нужно всего несколько текселей твоего царского времени…

– Чего ты хочешь? – У на клацала зубами от ужаса.

– Я хотел ответить, чем закончилась песня. Я хотел, чтобы не было войны, но у вас здесь все изменилось. Ты другая. Аддон захватывает мирные города только для того, чтобы воевать с теми, кто хочет жить с вами в мире! Ты знаешь, что Килиан убил меня, но это тебя не смущает. А мой брат готов и во второй раз поднять на меня руку. Может, мне снова повернуться спиной, чтобы ему было удобнее? Вы неприятны мне, люди. Я не знаю, как заставить вас услышать меня…

– Смерть! Смерть! – раздались гневные выкрики. – Это демон, принявший личину Руфа!

– Это чудовище!

– Убейте чудовище!!!

– Даже если ты Руф, я убью тебя, – сказал Килиан. – Отпусти ее.

– А я и не держу.

Уна стояла столбом, глядя на силуэт Руфа – темную безликую тень с длинным мечом в руке.

– С равнодушных небес, – заговорил он, и царица не сразу сообразила, что любимый голос продолжает песню, – и от самого края земли. Те, кого позабыли, и те, кого преданно ждали. И за этим столом мы впервые поймем, что почем…

Он отодвинулся от нее на несколько шагов, и были в этом движении и презрение, и тоска.

– Мы узнаем друг друга: и мысли, и души, и лица…

Коротко свистнула стрела, выбив фонтанчик пыли из каменной стены в нескольких ладонях от головы Руфа. Он неторопливо надел шлем. Замолчал. Им не нужно было слышать его.

Приближался к нему с обнаженным раллоденом Килиан.

Пятилась У на, которая даже не стала разбираться, что к чему. Впрочем, Уны больше не было. На самом деле отступала от него царица Газарры, Ирруана и Шэнна – Аммаласуна. А такой он не знал и, что нужно говорить ей, не представлял. Как не представлял, что можно сказать брату, готовому убить его во второй раз.

Руфу было горько.

Вторая стрела ударилась о панцирь Алакартай и отскочила от него.

– Теплый прием, – сказал он и сам удивился, как неприятно было губам шевелиться. Ему не хотелось больше говорить. Ему хотелось думать.

– Злой дух! – завопил лучник, чей выстрел попал в цель, но не поразил врага. – Он неуязвим!

– Именем Суфадонексы и Ягмы! – воззвал кто-то.

Руф повернулся к Килиану и Уне, замершим в нескольких шагах от него. Немигающие темные глаза уставились на царицу. .

– Мы по разные стороны, – глухо пророкотал голос из-под шлема. – Как жаль.