чтобы не приказать воинам убивать собственных граждан.
На происходящее равнодушно-удовлетворенно взирали жрецы Ягмы и Суфадонексы.
– Глагирий! – не веря своим глазам, завопил Кайнен.
Старец уставился на него кровавыми пустыми глазницами:
– Смерти! Это очень больно…
Аддон скорее угадал, чем понял его. Сгоревшие губы не повиновались более своему хозяину.
Таленар выхватил меч и замахнулся, чтобы нанести единственный, самый точный и милосердный удар. Но кто-то удержал его руку.
– Зачем длить его мучения? – обернулся Кайнен к Каббалу. И отшатнулся от него – таким страшным было лицо прорицателя.
– …Может убить… такой же бессмертный… – прохрипел старец.
Каббад осторожно разжал пальцы друга и высвободил рукоять раллодена.
– Дай мне.
– Мальчик мой! – закричал старик.
–
Цветы перестали падать.
Погас костер, будто его задули в одночасье, словно свечу.
С тоскливым стоном разлетелись птахи.
Ошеломленные люди приходили в себя, как после опьянения, а опомнившись, торопились разойтись, чтобы освободиться от происшедшего если не внутри себя, то хотя бы вовне.
Впрочем, наши маски очень быстро прирастают, и уже спустя несколько литалов большинство участников казни будут искренне считать, что они ни при чем. И даже не хотели смерти несчастного. Он сам напросился.
Тело мертвого Эрвоссы Глагирия обвисло на стремительно остывающих цепях, которыми его прикрутили к стволу дерева.
Само дерево как-то вдруг почернело и обуглилось.
Уна молча развернула коня по направлению к Дворцу. Она видела, что творилось с отцом и Каббадом, и не хотела докучать им ни сочувствием жалостью, которые все равно не утешили и не умерили бы горя.
Кайнен хотел сказать другу что-то очень теплое и ободряющее, но вместо того сглотнул тяжелый комок и пробормотал:
– Где ты научился так чисто убивать?
Каббад уперся в него тяжелым, неузнающим взглядом. Обронил:
– Пойдем, человек. Напьемся.
3
Стройные ряды войск маршировали
на север.
– Твои разведчики прибыли, Избранник, – доложил Шрутарх.
Руф огляделся по сторонам. Никого, кроме них двоих, не было видно, но он явственно ощущал чье-то присутствие. Правда, эти незримые существа таились так ловко, что даже мысли их, казалось, затаили дыхание.
Вот если бывает тихий-тихий шелест мыслей, то это был именно он.
– И где же мои разведчики? Там?
– Для двурукого ты просто неотразим. Для аухкана… – Шрутарх деликатно переключился на другую тему. – Ты почти верно указал направление.
От ствола древнего ютта отделился силуэт мощного приземистого аухкана с тонким хвостом и длинными ногами, созданными для прыжков. Голова у него была очень узкой и вытянутой, а глаза, расположенные по два, опоясывали ее и забирались даже на затылок. Двигался этот аухкан грациозно стремительно даже по
