– Следствие веду, – с полным ртом ответил Дуся, намазывая сметану на блин. – Вот знаю, что жила здесь такая – Олеся Горида, муж у нее еще был, а кто она, что с ней… Думал, вы мне поможете.

Вера Петровна уселась напротив Дуси и уставилась в окно:

– Да я-то чем помогу? Я и сама не больно про эту Гориду ведаю… У нас в деревне здесь никто тебе ничего толком не расскажет. Была б жива Дарья Матвеевна, она бы, может, что и сказала, но только померла она. А мне нечего рассказывать.

– Вот оказия, – расстроенно поцокал языком Дуся. – Ай-ай-ай… И чего это они все поумирали?

– Так ведь Дарье восемьдесят девять было, не девочка уже, – объяснила Вера Петровна.

– Не девочка, а кто? Нет, я в том смысле – кто она вообще была-то? Почему она мне бы все объяснила?

Вера Петровна еще раз глубоко вздохнула и решила молча дождаться, пока Дуся наестся да и соберется восвояси. Но сложилось все по-другому.

Когда Дуся уже последним блином вычищал плошку со сметаной, в дом заскочила крупная, грудастая девица лет двадцати, с тугими, точно яблоки, щеками.

– Теть Вера, я в город еду… Здрассьте… Я, грю, сейчас в город собралась, завтра на рынок молоко потащу, ты сметану свою будешь выставлять?

Вера Петровна девчонке обрадовалась, надеялась, что неприятный разговор с гостем на этом закончится.

– А чего это ты в город намылилась? Надо ж с утра!

– Дак кто ж меня утром-то повезет? А сейчас мамка в окошко глянула – к вам гости приехали, вроде из городу, так она и послала меня – иди, грит, напросись, пусть тебя на машине в город свезут, наше молоко продашь, да и Фадеихи прихватишь, ежли ей приспичит. Вот я и прибежала.

Дуся кашлянул и вежливо поинтересовался у хозяйки:

– Это она про мою машину говорит, да?

– Ну! – бесхитростно подтвердила девица. – А чего? Ведь не на себе ж вы меня потащите! А на машине так чего ж не свезти? Мне так мамка и грит, ежли по-доброму-то попросить, чего не свезти-то… Вы ж поди не чужой тетке Вере, правда? Поди, Женькин дружок какой. А то чего б она вас сметаной кормила?

Бесцеремонность девицы начала утомлять. К тому же при ней совершенно не было никакой возможности поговорить. Зато сама она не умолкала ни на минуту:

– Не, мамка б никогда не стала кого попало баловать. Вы знаете, сколько сейчас сметана-то на рынке стоит?

– А ты знаешь, сколько сейчас стоит доехать до города на такси? – не удержался Дуся.

Девушка не смутилась, а еще шире распахнула наивные очи.

– Конечно, знаю! Меня поэтому к вам мамка и отправила – напроситься. За себя, поди-ка ж, платить станете? А я так, тихонечко рядом проедусь… А вы скоро поедете-то? А то вечером мне боязно, вдруг Люська убежит куда. Ой, вы ж не знаете, Люська – это моя сестра! Она в городу живет, а я к ей еду сейчас. Так скоро? Вы уж поторапливайтесь.

– Да не получается у меня поторапливаться! – отчаянно выкрикнул Дуся. – Сижу тут, сижу, все блины уже съел, а Вера Петровна никак не разговорится!

Девица медленно повернулась к хозяйке и уставилась на нее, как на врага.

– Вы чо?! Вы чо молчите-то? Говорю ж – вечер скоро настанет! А мне потом чего ж – возле Люськиного подъезда до утра с этими банками маячить?! Говорю же – убежит она, непутевая она у нас!.. А вы, дядечка, у меня спросите! Я вам все обскажу. Чего надо-то?

Дуся горько махнул рукой:

– Да чего ты там обскажешь-то… Вера Петровна, а она Олесю Гориду знала?

Вера Петровна снова насупилась. А девчонку прямо подбросило:

– Гориду?!! А кто ж их у нас не знает! Ха! Сидит он еще тут! Конечно, знала! Тут ить что было-то…

– Молчи уж, погремушка, – незлобно оборвала ее женщина, по-старушечьи вытерла рот и начала: – Раньше-то у нас деревня побогаче была. Работали все, кормились на земле, хорошо было. У нас даже горожане покупали дома. Ну, вроде как заместо дачи. Сначала сюда приехали Дарья Матвеевна и Наум Лукич. Они еще тогда в городе работали, в деревне бывали наездами, а после-то, когда на пенсию вышли, и вовсе здесь обосновались, постоянно жили…

– Ага! – не утерпела девчонка. – У деда Наума такой са-а-а-д бы-ы-ы-л… И никогда не ругался, мы у него даже ничего не хорьковали – ни там яблоки, ни ягоды никакие, потому что он сам всегда угощал. Я помню, помню, точно вам говорю!

Дуся готов был ладошкой девчонке захлопнуть рот.

– Ага, сад был, он его и посадил, – подтвердила Вера Петровна. – И не жадничал. Хороший человек был.

– Не, и баб Даша была нормальная, да? Она тоже нас всегда угощала. Она напечет пирогов с ягодой – дух по всей деревне! А мы с мальчишками уже возле калитки пасемся, помните, теть Вера?!

Тетя Вера помнила. Она еще хотела что-то добавить от себя, но, увидев, как нетерпеливо ерзает на стуле гость, продолжила:

– У них и сыновья были. Старшего-то мы не видали, а младшенький – Валерка, был с головой парнишка, умненький, родителям помогал, за всякую работу хватался. Потом женился и уже с женой здесь появляться стал. Вот жену-то его как раз и звали Олесей. Добродушная такая женщина, шила хорошо. У нас к ней деревенские бабы с весны в очередь записывались. Ой, да самим-то бабам разве много надо?! Не для себя