более последовательно связал свою концепцию с трудовой теорией стоимости. Он попытался насильно втиснуть в рамки этой теории факт равной прибыли на равный капитал. Чтобы рамки не разлетелись вдребезги, он с искусством и упорством, заслуживающим лучшего применения, старается преуменьшить значение различий в составе и обороте капитала. Несколько наивным образом Рикардо, в сущности, пытается убедить читателя, что если средняя прибыль и меняет закон стоимости, то лишь самую малость, и этой малостью можно пренебречь.

Конечно, Рикардо пытался доказать недоказуемое. Когда товары производятся капиталистически, закон стоимости действует (в этом Рикардо прав), но он не может действовать так, как при простом товарном производстве (и в этом он неправ). Стоимость преобразуется в цену производства, которая включает среднюю прибыль на капитал, и таким путем уравниваются различия в составе и обороте капиталов. Осуществляет это механизм капиталистической межотраслевой конкуренции. Это не отрицание, а развитие закона стоимости. Таков был в самых общих чертах ответ, который дал на этот вопрос Маркс.

Цена производства — принципиально иная категория, нежели стоимость. Она может лишь случайно совпадать с последней. Рикардо же пытался доказать, что это одно и то же, а отклонениями можно пренебречь. Эта позиция очень скоро оказалась весьма уязвимой для критики со стороны его теоретических противников.

У Рикардо был, в сущности, математический ум. Те времена, когда экономика и математика протянули друг другу руки, были еще далеки, а потому в его трудах нет формул и уравнений. Но способ его мышления и манера изложения напоминают строгость математических доказательств.[146] Рикардо обладал исключительной способностью выделить в сложном экономическом комплексе простые элементы и принципы и развивать их до логического конца, абстрагируясь от всего, что казалось ему не главным, не решающим. Строгость и логичность его мышления производили сильное впечатление на современников.

Однако в его математическом подходе был и свой порок. В распределении, как и в стоимости, Рикардо видел прежде всего количественную сторону. Его интересовали доли и пропорции и мало интересовала сама природа распределения, его связь с устройством и развитием общества.

Рикардо развивал в основном смитовы взгляды на заработную плату, прибыль и ренту как на первичные доходы трех главных классов общества. Определение заработной платы стоимостью средств существования рабочего и его семьи было воспринято Рикардо от предшественников. Ему казалось, что он улучшает эту теорию, подводя под нее базу мальтусовой теории народонаселения: он принимал ее основные принципы, что было, кажется, единственным важным пунктом его согласия с Мальтусом. Опираясь на Мальтуса, Рикардо считал, что заработная плата удерживается в жестких пределах физического минимума не в силу специфических законов капитализма, а в силу естественного всеобщего закона: как только средняя заработная плата немного превышает минимум средств существования, рабочие начинают производить на свет и воспитывать больше детей, конкуренция на рынке труда усиливается, и заработная плата вновь снижается.

Взгляды Мальтуса и Рикардо легли в основу так называемого «железного закона заработной платы», который позже выдвигали Фердинанд Лассаль и другие мелкобуржуазные социалисты. Этот «закон» приводит к идее о бесполезности борьбы рабочего класса за свои экономические интересы, поскольку заработная плата якобы фатально привязана к физическому минимуму средств существования. Хотя на Западе часто обвиняли и обвиняют Маркса в приверженности к «железному закону», в действительности такие представления чужды марксизму.

Теория Рикардо была в значительной мере статична. Отмечая и даже прославляя рост производительности труда, он вместе с тем не видел, что в ходе этого процесса меняется и сам рабочий класс. В частности, растет нормальный, общественно признанный круг потребностей рабочего, и вместе с тем увеличиваются организованность и сплоченность рабочего класса, его способность бороться за повышение своего жизненного уровня, а с ростом его сознания усиливается классовая борьба.

Распределение национального дохода в обществе представлялось Рикардо как дележ пирога, который по своему размеру остается в общем-то неизменным. Свою более чем скромную долю из него получают рабочие. Все остальное достается капиталистам, которые, однако, вынуждены делиться с землевладельцами, причем доля последних неуклонно растет.

Эта мысль — что рента (а также ссудный процент, уплачиваемый промышленниками денежному капиталисту) представляет собой лишь вычет из прибыли — имела важное значение. Тем самым прибыль трактовалась как первичная, основная форма дохода, основанием которого является капитал, т. е., в сущности, как прибавочная стоимость. Отождествление у Рикардо прибыли и прибавочной стоимости было связано с отождествлением цены производства со стоимостью. Теория распределения несла на себе те же достоинства и недостатки, как и теория стоимости.

Стоимость отдельного товара и всех товаров, образующих национальный доход, определяется объективно затратами труда. Эта стоимость распадается на заработную плату и прибыль (включая ренту). Отсюда у Рикардо вытекала принципиальная противоположность классовых интересов пролетариата и буржуазии. Бесконечное число раз писал он, что заработная плата и прибыль могут меняться только в обратном отношении: если заработная плата растет, то прибыль падает, и наоборот. Потому-то ярый апологет капитализма американец Кэри и назвал теорию Рикардо системой раздора и вражды между классами.

Но Рикардо опять-таки интересовали только пропорции, количественная сторона дела. Природа, генезис и перспективы тех отношений, которые порождают противоположность между заработной платой и прибылью, его не занимали. Поэтому он и не мог раскрыть «тайну прибавочной стоимости», хотя близко подходил к этому, понимая, что капиталист забирает у рабочего часть стоимости, созданной его трудом.

Анализ природы и величины земельной ренты был одним из блестящих научных достижений Рикардо. В отличие от своих предшественников, он построил теорию ренты на прочной основе трудовой теории стоимости. Он объяснил, что источником ренты является не какая-то особая щедрость природы, а прилагаемый к земле труд. Поскольку ресурсы земли ограниченны, приходится возделывать не только лучшие, но также средние и худшие участки. Стоимость сельскохозяйственных продуктов определяется затратами труда на относительно худших участках земли, а лучшие и средние дают повышенную прибыль. Но так как прибыль должна усредняться, капиталисты-арендаторы вынуждены отдавать этот излишек землевладельцам в виде ренты.

Рикардо считал, что самые худшие участки не приносят ренты. Маркс показал, что это неверно: в условиях частной собственности на землю землевладелец не отдает даром в аренду даже самый плохой участок. Рикардову ренту Маркс назвал дифференциальной (т. е. связанной с естественными различиями земли), а эту особую, не замеченную Рикардо, — абсолютной рентой.

Трагизм, который видел Рикардо в капиталистическом строе, и его пессимизм в отношении будущего этого строя имели глубокие основания и отражали действительные тенденции развития капитализма. Правда, праздные землевладельцы не пожрали Англию. Болезнь «недонакопления», которую пророчил Рикардо английскому капитализму, оказалась не столь страшной. Рабочий класс не стал пассивно мириться со своей мрачной мальтузианско-рикардианской судьбой. Трагизм капиталистического строя оказался несколько иного сорта, чем думал Рикардо.