вот она, Акакий ее под костюм повесил. Неожиданно пиджак тройки показался Клавдии довольно тяжелым. Ловкие руки мигом пролетелись по карманам и наткнулись на что-то твердое. У Клавдии часто-часто забилось сердце – в ее руках, тщательно завернутые в платочек, лежали деньги. Она не успела их пересчитать, каждую минуту в комнату могли войти, но даже одного взгляда было достаточно – денег много. Клавдия сунула сверток обратно и поспешно отскочила от шкафа.

– Клава, у тебя есть крем для сухой увядающей кожи, питательный? – капризно спросила Катерина Михайловна, появляясь в дверях.

– Нет, мы кремами не питаемся… – ляпнула Клавдия, думая о чем-то о своем, но тут же спохватилась: – Ах, мама, ну конечно, у меня нет для увядающей, может, вам для нормальной подойдет? Возьмите у меня на столике.

– Клава, ты уже дома? – высунулся из ванной взмыленный Акакий. – Вот и хорошо, а то мне срочно отлучиться надо, а маму одну оставлять, сама понимаешь, боязно.

Клавдия только покачала головой. У мужа появилась какая-то тайна, и он ни словом, ни жестом не собирается ею с Клавдией делиться. Ну что же, придется самой. Вот опять – все самой! Клавдия даже раздеваться не стала – вдруг не успеет вовремя собраться. Эх, еще бы ей машину, а то ведь, скорее всего, Акакий на «Волге» уметелит…

Однако Акакий направился по своим делам на общественном транспорте. Клавдия, конечно, выскочила следом и, прячась за многочисленными киосками, последовала за ним. Правда, для этого пришлось соврать свекрови, что она понеслась затариваться питательными кремами, но зато старушка осталась дома, клятвенно пообещав, что никому дверь открывать не станет и запишет все телефонные звонки.

Садиться в тот же автобус, в который вошел Акакий, было неосторожно, поэтому Клавдия прыгнула в следующий, благо он подошел следом. Никогда еще она не сталкивалась со слежкой в таких дискомфортных условиях. Один автобус перегонял другой или, наоборот, безнадежно отставал. Окна в транспортном средстве замерзли, и не было почти никакой возможности увидеть, кто вышел на остановке, и все же, вероятно, кто-то свыше решил Клавдию за старания вознаградить – совершенно неожиданно она заметила в маленький просвет на окошке, как ее супруг спешно направляется в сторону от остановки.

– Остановите автобус! – гаркнула Клавдия и рванула двери на себя. – Остановите немедленно, я мальчика потеряла!

Автобус остановился, и женщина, провожаемая трехэтажным матом шофера (она в порыве отчаяния сорвала-таки транспортную дверцу), вывалилась на улицу.

Акакий шел быстро, не оборачиваясь, и вскоре скрылся в подъезде высоченного дома. Клавдия забежала следом, однако мужа там уже не было. Оглядевшись, она заметила на коврике возле квартиры на первом этаже мокрые следы. Скорее всего, Акакий пришел именно сюда – вот, даже следы еще не высохли. Ага, а вот, кстати, и обертка от конфеты – Кака редко пользуется новомодными жвачками, а для освежения дыхания лакомится леденцами. Сейчас, вероятно, муж желал благоухать. Клавдия некоторое время постояла в раздумье – что делать? Ворваться в квартиру прямо сейчас или же дождаться, пока Акакий выйдет, и хитростью выведать у хозяев, зачем он приходил?

Пока шла мыслительная работа, в двери заворочался ключ, и Клавдия стремительно рванула вверх по лестнице.

– Хорошо, значит, послезавтра, в это же время, – раздался голос Акакия. Затем послышались его торопливые шаги, и мужчина выскочил из подъезда.

Так, теперь надо действовать, решила Клавдия Сидоровна и тут же позвонила в дверь.

– Акакий Игоревич, вы что… – открылась дверь, и немолодая женщина, держа ее за ручку, замерла с открытым ртом. – Простите, я думала, ко мне мой знакомый вернулся.

– Ах, так это ваш знакомый? – напористо продвигалась вперед Клавдия, не давая хозяйке захлопнуть дверь. – Так, может, вы и со мной познакомитесь? Я его жена! Что он у вас забыл? Ах ты, боже мой! И света-то нет, и свечечки-то у них горят, и интим-то полнейший, и…

В следующую секунду лицо Клавдии накрыла вонючая тряпка, сознание помутилось, и женщина плавно сползла по стене.

Очнулась Клавдия Сидоровна от того, что кто-то настырно щелкал ее по щекам. Клавдия терпела сколько могла, потом, не открывая глаз, резко шибанула обидчика куда придется – сработала давняя привычка.

– Ой, матушки! Ожила! – взвизгнул кто-то в самое ее ухо.

– Вот и делай после этого людям добро, – отозвался мужской голос, и на нее резко пахнуло перегаром.

Клавдия разлепила веки. Перед ней сидели на корточках щупленькая женщина непонятного возраста и мужичок в распахнутой телогрейке.

– Где я? – слабо спросила Клавдия.

Сама она полулежала на заднем дворе неизвестного дома неизвестной местности, с вывернутыми карманами и с тикающей головной болью.

– О! Очухалась! А чего в драку-то сразу? – отодвигаясь на всякий случай, проговорил мужичок. – Слышь, Надька, ты ее больше по харе-то не хлещи, захлестнет.

– Где я? Как сюда попала?

– Да кто ж тебя знает! Мы с Надюхой на работу вышли, это наш район по бутылкам, а тут ты валяешься. С виду вроде приличная, а так непотребно разложилась. Думали, окочурилась. Ладно вон Надька не побрезговала, тебя по морде-то отходила, а так бы померла ты, бабонька, погоды-то у нас, чай, не южные. Так что того… отблагодарить бы должна.

Клавдия покосилась на свои вывернутые карманы.

– Да вы вроде уже отблагодарились.