– Агафья Эдуардовна, а ведь это вам нужно с Акакием Игоревичем уединяться! Он вам должен открыть секрет! – визжали дамы.

Веселой стайкой гости разбрелись выполнять задания, и Клавдия Сидоровна смогла наконец спокойно посидеть за столом. Вот этот салат она давно хотела попробовать, так что сейчас…

Неожиданно ей в уши спицей вонзился продолжительный визг. Клавдия Сидоровна вскочила, и кусок застрял у нее в горле. Судя по визгу, год начался бурно не только у нее. Шум доносился из зимнего сада. Когда Клавдия Сидоровна прибежала туда, уже все гости толпились возле большой кадки с пальмой.

– Вы чего? Кто кричал? – протолкнулась вперед Клавдия.

Никто не ответил. Ничего и не надо было отвечать – прямо под пальмой лежала Марианна, и ее светлое платье было утыкано красными пятнами.

– Господи! Маша! – убивался Акакий и держал несчастную за пульс. – Маша, ты жива?

– Ее убили… – прошептала жена бизнесмена Красикова.

– Ага, убили. Из пистолета Макарова, между прочим, – важно сообщил прапорщик Семизвонов.

– А вы откуда знаете? По следам от пуль?

– Знаю. Вон он валяется, под кадкой.

И в самом деле – недалеко от Марианны валялся пистолет.

– Ничего не трогайте! Вызываем милицию и мирно идем к столу! – скомандовала Клавдия.

Милицию вызвали, но застолья уже не получилось.

Люди в джинсах и в таких же пуловерах, как у Акакия, приехали на удивление быстро. Они толкались в зимнем саду, чертили мелом, высматривали, расспрашивали. Короче, что называется, работали. Потом принялись дотошно выпытывать у гостей подробности вечера, и каждый гость эти самые подробности расписывал по-своему. Общей картины не получалось, и люди в джинсах стали всех расспрашивать по второму, по третьему кругу. И вскоре у всех было только одно новогоднее желание – поскорее добраться до своих постелей.

Неизвестно, как другим парам, а Распузонам удалось добраться до дома только к семи утра.

– Ах, какая неприятность, – бормотала Клавдия Сидоровна, пытаясь высвободиться из новогоднего убранства. – Все одно к одному – платье порвала, теперь вот еще твоя бывшая зазноба скончалась. Кака, помоги же мне!

Но Акакий Игоревич тупо сидел на диване, дрожал подбородком и наглаживал громадного кота Тимку, который отбивался от ласк всеми четырьмя лапами.

– Кака! Ну успокойся. Я понимаю, тебе тяжело, но что же делать, – не могла найти слов утешения Клавдия. Конечно, ее тоже потрясло нахальное убийство посреди праздника, однако надо же взять себя в руки. – Кака, ну давай мы завтра утром позвоним Анечке, попросим, чтобы она взяла это дело под свое, так сказать, крыло. Ты же знаешь, Аня не отмахнется, она обязательно найдет паршивца.

– Не надо сюда еще и Анну впутывать! – резко выкрикнул Акакий. – Я должен с этим делом разобраться сам.

– Ой, боже мой, ну что ты там разберешь?! Ну хорошо, хорошо… Если хочешь сам, пожалуйста. Я уверена, у тебя получится… может быть… с моей помощью. А теперь давай укладываться, на улице уже светает.

– Господи, ну почему именно сейчас? – тихонько скулил Акакий, качаясь из стороны в сторону и все крепче прижимая кота.

Укладывались в полном молчании. Клавдия решила не теребить мужа. Пусть проспится. А там, глядишь, и забудется.

С улицы доносились радостные крики, пьяные песни, музыка и взрывы фейерверков. Народ не собирался успокаиваться, и было ужасно жалко, что какой-то подлец вот так взял и расстрелял легкомысленную Марианну, а заодно и украл у Распузонов самый лучший праздник в году.

Акакий лежал с открытыми глазами и пялился в потолок. Вот, кажется, только что судьба сделала ему такой щедрый подарок и сама же все погубила. Все! Хотя нет, расстреляла Марию не судьба, ведь пистолет держал в руках человек. Так что все гораздо проще. И сложнее одновременно.