На шестом этаже она увидела то, чего боялась, – нелепо навалившись на стену возле своей квартиры, полусидит… Семизвонов. Сидит и удивленно глядит куда-то поверх головы Клавдии. И она не сразу поняла, что теперь Семен Семенович не видит ни ее, ни что бы то ни было. Потому что он мертв. Шапка его валялась рядом, а посреди лба чернела небольшая дырка.

У Клавдии Сидоровны хватило ума не разораться на весь подъезд, а затолкать варежку себе в рот и бежать выше, на седьмой этаж. Там она со всей силы нажала на кнопку вызова лифта, все еще изо всех сил борясь с зажатым криком.

Лифт приехал сразу. Точно заяц, кинулась Клавдия из подъезда, поймала такси, что-то пробормотала и забилась в угол салона. Ей хотелось, чтобы никто ее не видел. А мысли ее неслись в голове ураганом. Вот дура! Почему она никогда не слушается собственных детей? Ведь говорила ей Аня: мама, сидите дома и не пыхтите!

Водитель такси почему-то остановился возле женской консультации. Вероятно, Клавдия сама назвала такой адрес. Тогда она высыпала несколько десяток ему на сиденье и выкарабкалась из машины. Ну что ж, от консультации до дома буквально несколько шагов, доберется.

Клавдия неторопливо шагала к дому, а мысли ее просто кипели. Какая гадость получается! Теперь жена Семизвонова точно решит, что это Клавдия прикончила прапорщика. А как иначе? Клавдия Сидоровна приходит к Семизвоновым, ей зачем-то нужен Семен Семенович, она его не дожидается, а потом встречается с ним в подъезде и – пожалуйста, еще один труп. А «еще один» потому, что теперь-то наверняка Зудову тоже на Клавдию повесят. И что же это такое? Кто-то специально хочет подставить Клавдию? Но зачем? Какой с нее толк? Единственная версия – запугать Аню, чтобы она выпустила братца Ларисы Федоровны? Но неужели женщина могла пожертвовать для этого даже собственным мужем? Ерунда. К тому же, если кто-то и отважился убить прапорщика ради этого, то ему проще простого было узнать, что Аня, хоть она и является не последним лицом на своем месте, все же не решает, кого судить, кого отпустить, и тому подобное. Нет, с Семизвоновым все не так просто. Скорее всего, братец тут ни при чем. Надо подумать, надо подумать…

Акакий встретил супругу недобро. В последнее время он вообще находился в добром расположении очень редко – сказывалось напряжение. Еще бы! Когда это Акакию приходилось в одиночку бороться за чужую жизнь! И ведь никому не скажешь, ни с кем не поделишься, вот ведь что обидно. А проблема не решена, это и точит его уже несколько дней. Вчера все так удачно складывалось! Оказывается, в наше бурное время можно решить все, были бы только деньги. И его тяжелую проблему – тоже! Он уже связался с нужными людьми, и ему не отказали, всего-то и надо заплатить сущую безделицу – десять тысяч. Тайна Акакия Игоревича стоила гораздо больше, но десяти тысяч у него не было. Зато они были у Данила. И Акакий уже придумал благовидный предлог, как их выпросить, чтобы не знала Клавдия. Так супруга уволокла его вчера от Данила, точно полено. Ясно, воспользовалась тем, что человек немного расслабился. Теперь придется вылавливать сына на работе. Акакий Игоревич сейчас стоял в коридоре, перекатывался с пятки на носок и следил за тем, как супруга скидывает шубу.

– Скажи мне, Клава, зачем ты вырвала меня вчера из молодежной компании? Я предполагал еще веселиться и веселиться! А ты вероломно затолкала меня в машину и утартала домой! – Он даже отважился возмущенно взмахнуть рукой и повысить голос. Однако голос тут же дал петуха, и это разозлило Акакия еще больше. – Теперь сама гуляешь, где тебе вздумается, а я…

– Семизвонова убили, – тихо проговорила Клавдия и плюхнулась в кресло.

Муж тут же забыл про свои наскоки и удивленно заморгал лысыми веками.

– Как убили? Ты откуда это узнала?

Пришлось Клавдии Сидоровне подробно рассказать Акакию про ее утренние похождения.

– Та-ак, – протянул ее супруг и в задумчивости сгреб брови к переносице. Черт возьми, трупы чуть не на голову валятся! И ведь еще один может быть, а Акакий еще ничего не предпринял! – Это что же получается? Сначала убивают Зудову, потом Семизвонова, причем и одну, и другого по совершенно непонятным причинам…

– Ага. А еще в обоих случаях подставляют меня! – с обидой выкрикнула Клавдия.

– Слушай, Клавочка! А ведь и правда, как изумительно получается – ты знала и Зудову, и Семизвонова, и у тебя был повод – ты взревновала меня к Марианне, а Семизвонов… Ну Семизвонов мог тебя просто оскорбить своими домогательствами! – непонятно чему обрадовался Акакий.

Клавдия Сидоровна посмотрела на него, как на дохлую рыбку в своем любимом аквариуме.

– Кака, ты сдурел? Кака! Ты что мелешь? Ты хочешь сказать…

Акакий Игоревич проворно вскочил и спрятался за тумбочку с телевизором – жена в гневе запросто могла захлестнуть.

– Клавочка, ты не поняла! Это же точно указывает на убийцу!

– На меня, что ли?! – не успокаивалась Клавочка.

– Нет, просто получается, что он очень хорошо знает и тебя, и твое отношение к убитым. Убийца – наш хороший знакомый. Именно поэтому он тебя так ловко каждый раз подставляет. Неужели непонятно?

Может, и понятно, но неприятно Клавдии Сидоровне было до отвращения. Это кто же такой ходит рядом, улыбается ей и размахивает пистолетом?

– Давай всех обсудим спокойно, – уселся Акакий Игоревич рядом с женой. – На празднике были только три семейные пары – мы, Семизвоновы и Красиковы, ну и еще Агафья с Марианной.

– Зови ее Мария Зудова, мне так проще, – попросила жена.

– Хорошо. Значит, нас мы отметаем, Семизвоновых тоже, Агафью с Зудовой тоже не берем во внимание, остаются…

– Красиковы?

– Ну, так получается, – развел руками Акакий, сам поражаясь своей сообразительности.

– А им зачем? Для чего им убивать Зудову, а потом прапорщика? Никакой агрессии с их стороны не наблюдалось. Правда, Красикова говорила, что муж не любит Зудову, так это вполне объяснимо – а как бы ты относился к человеку, который к тебе в дом змею притащил? А как Семизвонова к ним прицепить? Кака, а ты не думаешь, что было так: кто-то убил Зудову, но Семизвонов видел этого «кого-то», и его убрали как