дом, с ними и вовсе не водись, задаваки они. А мы завтра придем с Глафирой. Все ж мы самые близкие будем из соседев-то.
На том и порешили. Сосед ушел к себе, а Маша ухватилась за лопату и принялась сооружать грядку. Вроде бы ничего сложного, а провозилась она с ней до восьми вечера. И хоть грядочка получилась небольшая, со столешницу величиной, Маша была вне себя от гордости.
Дома только и разговору было, что про новых соседей, про колючие кусты и про сооруженную грядку.
– Ма, да ладно ты про грядку, – усмехался сын. – Сосед-то молодой?
– Ну да… – кивнула Маша. – Молодой такой еще старичок, бодренький.
– Я чего-то не поняла… – пискнула невестка Оленька. – Так молодой или старичок?
– Старичок, – поясняла Маша. – Но моложавый… А вы чего? Вы чего это придумали?
Молодежь лукаво переглянулась.
– Да у него жена рядом! Тетя Глаша называется! – дошло наконец до Марии. – Нет, они меня еще и замуж вытолкать размечтались!
– Почему это вытолкать? Просто… просто подарить вам женское счастье, – тихонько выдала Оленька.
– А с чего это ты решила, что замужество это сча… – начала было Маша, но опомнилась. – Нет уж, девочка, у меня как-то с женским-то счастьем… Вот есть у меня сын, теперь еще и дочка, скоро внуки будут – чем тебе не счастье? А муж…
– Оля! – встрял Женька. – Не слушай маму. Муж – это ты правильно сказала, самое наивеликое счастье и есть. Женское.
– Да, а вот Федора я все равно заберу, – пообещала Маша. – Там у него столько птичек летает, мышки разные бегают, кошечки на свободе гуляют, а он тут у вас в четырех стенах, правда, мой хороший? Иди ко мне, Феденька, Маша тебе конфеток кошачьих купила, пойдем.
Она ухватила здоровенного кота, который даже ухом не повел на хозяйские причитания, и поволокла в кухню.
– Да уж, придется Федьке срочно перевоспитываться на свежем воздухе, – вздохнул Женька. – С таким ленивым характером его и птички заклюют, и мыши все уши обгрызут.
– Ой, Жень, он же похудеет там, – взволнованно проговорила Оленька. – И блох нахватается.
– И научится ругаться матом, – согласился с ней молодой муж. – Надо ему купить ошейник противосамогонный, а то еще и самогонку пить научится.
Утром Маша проснулась оттого, что в дверь кто-то настойчиво звонил. Ребята были на работе, поэтому открывать пришлось самой.
– Сейчас… иду уже… – нащупывала она ногой тапки. – Иду, говорю же…
На пороге стояла Вероника.
– Вер, ты чего? – сонно моргала Маша. – Случилось чего?
– Ну да, случилось, – кивнула подруга и уверенно прошла в комнату. – У меня спектакля сегодня нет, репетиция в два, так что решила к тебе перед работой заскочить. Ты в доме-то уже была?
– Проходи, – буркнула Маша и побрела умываться.
А уже через несколько минут обе подруги сидели за столом и пили кофе.
– Была, – довольно докладывала Маша. – Я там даже грядку сделала! Самую настоящую! И так аккуратненько засыпала семена.
– Редиски? – уточнила Вероника.
– Редиски, – счастливо расплылась в улыбке Маша. – Вот посмотришь – вырастет, я тебя обязательно салатом угощу. Со своего огорода редиска – это совсем другой вкус. Она прямо во рту тает!
– А ты-то откуда знаешь? У тебя ж отродясь своего огорода не было! – фыркнула Вероника и тут же об этом забыла – ее заботило совсем другое. – Ты лучше скажи, у вас там как, мужчин свободных много?
Маша чуть не захлебнулась кофе.
– Вер, ты чего? Откуда ж мне знать? Ты что ж думаешь, я по соседям бегала – анкеты собирала?
– А дома какие? Ну какие – большие? Дорогие? Избушки?
– Да разные там дома. Вот у меня такой домик двухэтажный, а рядом у соседа такой… невысокий.
– А ты уже и с соседом познакомилась?! – округлились глаза у Вероники. – Ну ты, Вершинина, даешь! Рассказывай давай. Сколько лет? Где работает? Какая у него машина? Женат, разведен, гулящий?
– Не скажу, – лукаво усмехнулась Маша. – Вот приедешь и сама все увидишь.
– А когда едем? – мгновенно изменилась в лице подруга. – Только, Маш, я сегодня никак не могу, в два репетиция, а у нас худрук новый. Чистый Черномор. Маленький, плюгавенький, а ведь какую силу имеет! Чуть что – сразу без выходного пособия.
Маша махнула рукой.
– Не спеши, как у тебя получится, так и поедем. Мне еще шторы надо новые купить, мебель еще не привезли…
– Машка! – вдруг подскочила Вероника. – Я ж к тебе зачем пришла? Я ж тебе подарок принесла!
Она выбежала в прихожую и вернулась уже с коробкой.
– Вот! Чайник, – торжественно выставила она коробку на стол. – А то в этот день рождения все гости у меня как с цепи сорвались – как кинулись мне чайники дарить! Будто бы у меня столовая какая-то! Так что у меня куча лишних. Вот, это тебе, бери.
Маша достала из коробки хорошенький чайничек сливочного цвета.
– Вероника… Это ж я тебе его дарила, – вспомнила она.
– Так я и говорю – все как с ума посходили! – нисколько не смутилась подруга. – Ты этот, Ленка еще такой черный, мама притащила какой-то вообще под хохлому, со свистком. А у меня ж кофеварка. И я чай не пью в принципе. Так что… Забирай.
Маша вдруг вспомнила, что обещала напоить чаем своих новых соседей, поэтому чайничек был сегодня просто необходим. Да и вообще, чего ж она, в собственном доме даже и чаю выпить не может? Надо уже понемногу обустраиваться. Она бы и обустроилась, и уже переехала бы, но очень уж хотелось дождаться новой мебели.
– Вер, ты не опоздаешь? Время уже двенадцатый час, а у вас там в театре Черномор, – напомнила Маша.
Вероника насторожилась.
– А ты чего? Торопишься куда-то, да? Вы все-таки решили встретиться с соседом, да? – не могла успокоиться Вероника. – Маш, ты мне сразу скажи – если решили, так я и больничный взять могу, ну чтоб с тобой поехать. И хрен с ним, с Черномором!
– Нет уж, Веранда Викторовна, топайте на работу, – замахала на нее руками Маша. – Ни с кем я не встречаюсь. У меня просто забот полон рот. Надо же еще… еще одну грядку сделать!
– Еще, что ли, редиску воткнешь? – вытаращилась Вероника.
– Нет, еще ромашки, я семена купила. А потом… надо же еще капусту, морковку, лук, укроп, чеснок еще хотелось бы, ну, чтобы у детишек в саду было все свое. Поэтому…
– Маша! Порядочные люди розы разводят, лилии, ирисы, а она ромашки с укропом тыкать будет! Да этих ромашек… Ой, Маш, а ты уже и коробки собрала? – заметила Вероника коробки в углу кухни.
– Это я так, на первое время, – объяснила Маша. – Немножко тарелок, чашки, ложки, ну, сама понимаешь. Вообще-то, всю хорошую посуду ребятам оставляю, а себе… я же все равно все новое буду покупать.
– И правильно! – с пылом поддержала подругу Вероника. – А то горбатишься, как верблюд, а куда деньги уходят – неизвестно. Одеваешься как бабуся, на косметику и вовсе ни копейки не потратила, за границу тебя не вытолкаешь, теперь хоть на дело будут уходить… Ой, Маш, посмотри-ка, а Федька-то как переживает. Прямо возле коробок улегся… Чувствует, наверное, расставание…
Федору было глубоко чихать на все коробки, просто сон сморил его именно здесь, он тут и рухнул, но в голосах женщин вдруг стали пробиваться плаксивые нотки.
– Вер, я его с собой заберу. Только не сейчас. Женька никак не хочет отпускать, говорит, его там
