покинул зал.
8
14:35
Выйдя из машины, Данросс торопливо шагнул в открытую дверь просторного особняка в китайском стиле, расположенного на гребне холма под названием Струанз-Лукаут — Подзорная Труба Струана. Холеный слуга закрыл за ним дверь, и он прошел в безвкусно обставленную викторианскую гостиную. Она была забита безделушками и разномастной мебелью.
— Привет, Филлип. Мои соболезнования. Бедняга Джон! Где письмо?
— Вот. — Вставая, Филлип взял письмо с дивана. — Но сначала посмотри на это. — Он указал на мятую картонную коробку из-под обуви, стоявшую на мраморном столике возле камина.
Проходя через комнату, Данросс заметил Диану, жену Филлипа Чэня. Она сидела в дальнем углу в кресле с высокой спинкой.
— О, привет, Диана, мои соболезнования, — снова сказал он.
Она бесстрастно пожала плечами.
— Джосс, тайбань. — Второй жене Филлипа Чэня было пятьдесят два года. Привлекательная евразийская матрона, темно-коричневый чунсам, вся в золоте и драгоценных камнях, среди которых выделялись бесценное яшмовое ожерелье и кольцо с алмазом на четыре карата. — Да, джосс, — повторила она.
Данросс кивнул: она показалась ему противнее обычного. Он разглядывал содержимое коробки, не прикасаясь к ней. На мятом газетном листе лежала авторучка, в которой он признал ту, что принадлежала Джону Чэню, водительское удостоверение, связка ключей, письмо на имя Джона Чэня, адресованное на Синклер-тауэрс, 14А, и небольшой пластиковый пакет с наполовину засунутой в него тряпкой. Вынув свою ручку, он раскрыл водительское удостоверение: Джон Чэнь.
— Открой пакет, — предложил Филлип.
— Нет. Я могу стереть отпечатки пальцев, если они есть. — Данросс знал, что это глупость, но все равно произнес эти слова.
— Ох… Я и забыл. Черт. Ну конечно, отпечатки пальцев! Мои… я, конечно, открывал его. Мои отпечатки должны быть везде, на всем.
— Что там?
— Там… — Филлип Чэнь подошел, и не успел Данросс остановить его, как он уже вытащил тряпку из пластика, больше не прикасаясь к нему. — На тряпке ведь нельзя оставить отпечатки, верно? Смотри! — В тряпку была завернута большая часть человеческого уха. Отрезали его аккуратно, без рваных краев.
Данросс тихо выругался.
— Как вы получили эту коробку?
— Её принесли. — Трясущимися руками Филлип Чэнь снова завернул ухо и положил назад в коробку. — Я лишь… я лишь открыл эту посылку, как сделал бы любой другой. Доставили её около получаса назад.
— Кто доставил?
— Мы не знаем. По словам служанки, какой-то молодой человек. Молодой человек на мотороллере. Она его не запомнила и номера не записала. Нам доставляют много посылок. Ничего необычного — только надпись на пакете: «Мистеру Филлипу Чэню, чрезвычайно важно, открыть лично», на которую она поначалу не обратила внимания. К тому времени, когда я открыл пакет и прочитал письмо… Просто молодой человек, который сказал: «Посылка для мистера Филлипа Чэня», — и уехал.
— В полицию звонил?
— Нет, тайбань, ты же сказал ничего не предпринимать.
Данросс подошел к телефону.
— С женой Джона связывались?
— А почему плохие вести ей должен сообщать Филлип? — тут же подала голос Диана. — Она такое разведет, что с крыши черепица посыплется, будьте уверены. Звонить Барбаре? О боже, нет, тайбань, нет… только когда сообщим в полицию. Пусть говорят они. Они знают, как это делать.
Данросс почувствовал ещё большую неприязнь.
— Лучше доставьте-ка её сюда, и побыстрее. — Он набрал номер Главного управления полиции и попросил Армстронга. Того не оказалось на месте. Данросс назвался, а потом потребовал соединить его с Брайаном Квоком.
— Да, тайбань.
— Брайан, ты не мог бы сейчас же подъехать? Я в доме Филлипа Чэня на Струанз-Лукаут. Похищен Джон Чэнь. — И он рассказал о содержимом коробки.
Последовало ошеломленное молчание, потом Брайан Квок промолвил:
— Сейчас буду. Ничего не трогайте и не позволяй ему ни с кем говорить.
— Хорошо.
Данросс положил трубку.
— А теперь дай мне это письмо, Филлип. — Он обращался с листком осторожно, придерживая за края. Иероглифы написаны четко, но человеком не очень образованным. Он неторопливо прочитал письмо — почти все иероглифы были ему знакомы:
М-р Филлип Чэнь, ставлю вас в известность, что мне крайне нужны 500 000 гонконгских долларов. Вы настолько богаты, что для вас это капля в океане, волосок с девяти быков. Из опасения, что вы можете отказать, я не придумал ничего лучше, как взять в заложники вашего сына. Теперь отказа я уже не приму. Надеюсь, вы всё хорошенько обдумаете и серьезно рассмотрите этот вопрос. Вам решать, сообщать в полицию или нет. В подтверждение своих слов посылаю принадлежащие вашему сыну предметы повседневного обихода. А также небольшую часть уха вашего сына. Вы должны понять, что действовать я буду без жалости. Если вы без проволочек выплачиваете деньги, безопасность вашего сына гарантирована.
Данросс указал на коробку:
— Прошу прощения, ты узнаешь… э-э… это?
Филлип Чэнь нервно усмехнулся, а за ним и его жена.
— А ты, Иэн? Ты знаешь Джона всю жизнь. Это… как можно узнать что-нибудь подобное, хейя?
— Кто-нибудь ещё знает?
— Никто, если не считать слуг, конечно, Шити Чжуна и кое-кого из друзей, приглашенных на ланч. Они… они были здесь, когда принесли пакет. Они, да, они были здесь. Уехали перед самым твоим приездом.
Диана Чэнь зашевелилась в кресле и высказала вслух то, о чем думал Данросс:
— Значит, к вечеру об этом будет знать весь Гонконг!
— Да. А к утру новость появится на первых страницах газет. — Данросс пытался сопоставить множество скопившихся в голове вопросов и ответов. — Пресса подхватит толки насчет… э-э… уха и Вервольфа и будет их смаковать.
— Да. Так оно и будет. — Филлип Чэнь вспомнил, что сказал Шити Чжун, когда все прочитали письмо. «Не плати выкуп по крайней мере неделю, дружище Филлип, и ты прославишься на весь мир! Айийя, надо же, кусок уха и Вервольф! И-и-и. Ты прославишься на весь мир!»
— Может быть, это совсем не его ухо. Может, это лишь трюк, — с надеждой проговорил Филлип Чэнь.
— Да. — «Если это ухо Джона Чэня, — думал глубоко обеспокоенный Данросс, — и если они прислали его в первый же день до начала переговоров или чего-нибудь ещё, то могу поспорить, что бедолага уже
