закивали. — Не могу понять, почему Токс не уволит его!

— Токс — социалист, черт возьми, вот почему! Его тоже следовало бы прокатить.

— Ох, да будет тебе, Паг! Токс — парень нормальный, как и некоторые социалисты, — заметил Шитэ. — Но Хэпли ему точно надо уволить. Всем нам от этого станет только легче!

Каждому из присутствующих порядком досталось от Хэпли. Несколько недель назад он разразился серией язвительных статей о кое-каких коммерческих сделках внутри огромного конгломерата компаний Шитэ, дав понять, что тот с помощью разного рода сомнительных пожертвований умасливал высокопоставленных чиновников из правительства Гонконга.

— Согласен, — подхватил Пагмайр, тоже ненавидевший Хэпли. Хэпли обнародовал тайные подробности грядущего слияния компании Пагмайра с «Суперфудз». Поработал он над этим материалом, как всегда, основательно, поэтому ни у кого не осталось и капли сомнения: Пагмайр получит от сделки гораздо больше, чем акционеры «Дженерал сторз», с которыми никто и не думал советоваться относительно условий слияния.

— Ублюдок чертов! Хотел бы я знать, откуда у него вся эта информация.

— Любопытно, почему Хэпли с ней? — Кросс наблюдал за губами парочки, ожидая, когда кто-нибудь из них заговорит. — Единственная крупная компания, под которую он ещё не копал, это «Струанз».

— Ты считаешь, что настала очередь «Струанз» и Хэпли «раскручивает» Адрион? — спросил кто- то. — Это будет что-то!

Они с волнением следили, как Данросс зашел на трибуны. Двое молодых людей так и не замечали его.

— Может, он отделает Хэпли, как того, другого ублюдка, — обрадовался Пагмайр.

— А? Кого это? — спросил Шитэ. — Кто это был?

— О, я думал, вы знаете. Года два назад один из менеджеров низшего звена в «Вик», только что приехавший из Англии, начал ухлестывать за Адрион. Ей было шестнадцать, а может, семнадцать, а ему двадцать два. Здоровенный такой лоб, выше Иэна, а звали его Байрон. Он возомнил себя неистовым лордом Байроном и развернул целую кампанию. Сбил бедную девчонку с толку. Иэн сделал ему последнее предупреждение. Этот подонок продолжал звонить. Тогда Иэн пригласил его в свой спортзал в Шек-О, надел перчатки — он знал, что этот тип мнит себя боксером, — и отмолотил его. — Остальные рассмеялись. — Через неделю банк отослал молодчика назад.

— Ты что, сам видел? — спросил Шитэ.

— Конечно нет. Они, слава богу, были одни, но этот болван проклятый потом выглядел действительно не лучшим образом. Я бы не хотел очутиться один на один с Тайбанем — особенно, когда он не в духе.

Шитэ снова посмотрел на Данросса.

— Может, он задаст и этому мелкому подлецу, — мечтательно произнес он.

Они стали наблюдать. С надеждой. Кросс отошел с Брайаном Квоком поближе к трибунам.

Данросс уже неспешно и легко взбегал по ступенькам и остановился перед молодыми людьми.

— Привет, дорогая, раненько ты встала.

— О, привет, пап, — испуганно проговорила Адрион. — Я не ви… Что у тебя с лицом?

— Въехал сзади в автобус. Доброе утро, Хэпли.

— Доброе утро, сэр. — Хэпли вскочил было и снова сел.

— В автобус? — повторила она, а потом вдруг обрадовалась: — Ты разбил «ягуар»? О, тебе выписали штраф? — Ей в этом году штраф выписывали уже трижды.

— Нет. Ты так рано встала, да? — повторил он, садясь рядом с ней.

— Вообще-то мы припозднились. Не спали всю ночь.

— Вот как? — Он хотел тут же задать ей полсотни вопросов, но вместо этого лишь произнес: — Ты, должно быть, устала.

— Нет. Я совсем не устала.

— А что за повод? Что-нибудь празднуете?

— Нет. Вообще-то, все дело в бедняге Мартине. — Она ласково положила руку на плечо молодого человека.

Данроссу пришлось сделать над собой усилие, чтобы улыбаться так же ласково. Он переключил внимание на молодого канадца.

— Так в чем проблема?

Хэпли помолчал, а потом рассказал, что произошло в газете, когда позвонила госпожа издательша и Кристиан Токс, главный редактор, отменил серию его статей о слухах.

— Этот ублюдок продал нас. Он позволил издателю осуществлять цензуру наших материалов. Я знаю, что прав. Знаю!

— Откуда вы это знаете? — спросил Данросс, а про себя подумал: «Какой же ты бесчувственный мелкий ублюдок!»

— Извините, но я не могу раскрывать свои источники.

— Он действительно не может, папа. Это нарушение свободы слова, — встала на защиту приятеля Адрион.

Руки Хэпли были сжаты в кулаки, потом он рассеянно положил одну на колено Адрион. Она прикрыла его руку ладонью.

— «Хо-Пак» копают могилу за здорово живешь.

— Почему?

— Не знаю. Но Гор… За рейдом стоят тайбани, и это никак не вяжется.

— За рейдом стоит Горнт? — Для Данросса это было что-то новое, он нахмурился.

— Я не сказал «Горнт», сэр. Нет, я этого не говорил.

— Он не говорил, папа, — вмешалась Адрион. — Что Мартину делать? Уходить или просто поступиться своей гордостью и…

— Я просто не могу, Адрион, — перебил её Мартин Хэпли.

— Пусть отец скажет, он знает.

Её прелестные глаза обратились на Данросса, и эта детская вера взволновала его, как никогда раньше.

— Значит, первое: вы немедленно возвращаетесь. Кристиану нужна всяческая помощь. Второе…

— Помощь?

— Вы разве не слышали про его жену?

— А что с ней?

— Вы что, не знаете, что она погибла?

Оба непонимающе уставились на него.

Он кратко рассказал им про Абердин. Оба были потрясены.

— Господи, мы… мы не слушали радио, ничего… Лишь танцевали и разговаривали… — запинаясь, проговорил Хэпли. Он вскочил, собравшись уйти, но потом вернулся. — Я… лучше я сейчас же пойду. Господи!

Адрион тоже вскочила.

— Я тебя подброшу.

— Хэпли, попросите, пожалуйста, Кристиана дать жирным шрифтом, что те, кто оказался в воде или просто окунулся, должны немедленно показаться врачу — это очень важно.

— Понял!

Адрион забеспокоилась:

— Пап, а ты был у доктора Ту…

— О да, — сказал Данросс. — Меня всего вычистили и вывернули. Давайте езжайте!

— А что было второе, тайбань? — спросил Хэпли.

— Второе, вам не следует забывать, что газета принадлежит тому, на чьи деньги она издается, а стало быть, он волен делать, что ему угодно. Но издателей иногда удается убедить. Например, небезынтересно, кто предложил владельцу или владелице позвонить Кристиану и почему он или она согласились это сделать… Если вы уверены, что пишете правду.

Хэпли вдруг просиял.