– Ага, чтобы он там себе шею свернул, да? Он, может быть, эти горные лыжи только на картинке видел, – дернула губой Ксения и аккуратно затолкала конверт ему в карман. – Забирай свою путевку, привык всем взятки совать…

Семенов теперь не смеялся, похоже, он обиделся по-настоящему:

– С чего это ты взяла? Вот почему у вас у всех такое мышление, а? Если человек чего-то добился, то, значит, непременно взяточник и вор… Я свое это дело с копейки начинал! И никаких мохнатых лап у меня не было! И ни знаний, ни опыта, и подсказать некому! Столько шишек набил! Днем мешки ворочал, а ночью над тетрадями корпел! Кое-как накопил на начальный капитал, а потом – раз! И в один день все прогорело! И не потому, что я в чем-то ошибся, а потому, что у нас просто случился дефолт! Только жаловаться было некому, поэтому снова рукава закатал, и вперед! Да кому это интересно? Взя-а-атки! И вообще!.. Чего сидишь-то?! Тебе же это… мазаться надо! Кудри какие-нибудь крутить! Сидит она… и еще думает про меня всякую дрянь!

Он взял пачку с сигаретами и вышел из домика.

Ксения прислушалась – Семенов спустился с крыльца и пошел к ее клумбам.

Точно девчонка, Ксения подкралась к окну, осторожно отдернула шторку и вытянула шею. Семенов стоял возле маленькой яблоньки, задрав голову, и не шевелился. Потом вдруг повернулся к окну и приветливо помахал ей рукой. Ксения, забыв про то, что она наблюдает тайно, помахала ему тоже. Потом ругнулась про себя и поспешила к зеркалу.

На юбилее Веры Николаевны народу собралось на три стола. Не зря женщина хотела отмечать день рождения именно здесь – как выяснилось, друзей на даче у нее появилось довольно много, а еще и всякие сестры подъехали, дядья, зятья… За все время жительства с Леонидом Ксения так и не научилась до конца разбираться, кто кому и кем приходится. А сейчас уже и не надо стало… Разряженные гости поначалу вели себя весьма достойно. Юбилярша сидела в центре стола, по правую руку от нее восседала новая невестка с сыном, а по левую стояли два пустых стула.

– Это Димочка с девочкой приедут, – объясняла всем раскрасневшаяся юбилярша. – Ксюша! А вы чего так далеко сели? Садитесь вот сюда, рядышком со мной!

Ксения только замахала руками, мол, нам и здесь чудесно. И в самом деле – еще не хватало сесть напротив новой жены Ленечки!

То ли оттого, что она теперь среди родственников сидела неизвестно в каком качестве, то ли оттого, что от тесноты к ее локтю крепко прижимался локоть Семенова, Ксения разрумянилась, как-то нервно блестела глазами, и даже руки у нее первое время подрагивали. Видимо, чувствуя это, Семенов то и дело склонялся к ее уху.

– Ты есть совсем не будешь? – интересовался он.

– Нет-нет… в смысле буду, но потом, – нервно улыбалась она.

– Ну так хоть вилку попроси, тебе не досталось. Или мою возьми… – говорил и заботливо искал вилку.

Или отбирал ее тарелку и деловито спрашивал:

– Того салата положить?

– Нет-нет, не надо… – бормотала она.

– Надо, сначала ты попробуешь, а потом я есть начну… вдруг он невкусный.

Разглядывая ее пустой бокал, шептал:

– Тебе водки, коньяка или самогонки?

– Нет-нет, мне нормально… – окончательно терялась она. – В смысле – мне ничего не надо, я не пью.

– Нет, надо. Я тебе минералки налил, чтобы не выделялась.

В конце концов он добился того, чего хотел – Ксения перестала трястись. И совсем ей стало спокойно, когда он весьма откровенно поинтересовался:

– Я красиво ухаживаю? А то никогда этим делом не занимался… боюсь тебя опозорить перед родней… Я к тебе даже тарелку с курицей пододвинул, а еще могу тост за тебя сказать, надо?

Ксения не выдержала и фыркнула совсем не к месту – в это время новая жена Лени читала виновнице торжества стихи собственного сочинения. Стишки были жиденькие, в них совсем не проглядывалось рифмы, а содержание было нудным и неинтересным – в своем сочинении Анжела желала юбилярше почему-то только здоровья и долгих лет жизни. И, судя по листкам, стихосложению конца и края не предвиделось.

Фырканье Ксении вызвало негодующий взгляд Леонида и лукавое веселье у Веры Николаевны.

– Анжелочка, прости, милая, я только пожурю вон ту молодую особу, – заиграла она морщинками. – Ксюшенка! Я понимаю, у вас сейчас медовый месяц, вам не до этих нудных поздравлений, поверь, мне тоже они надоели, но имей же терпение!

И, обернувшись к дядьям и тетушкам, добавила:

– У меня Ксюша скоро замуж выходит вот за этого орла, ну никак налюбиться не могут, ну никак!

Ксения сидела на стуле, вытянувшись спицей.

– Не вздумай что-нибудь ляпнуть, – прошипел ей в ухо Семенов. – Мировая тетка твоя свекровь. Улыбайся давай. Да не так, счастливо улыбайся… Можешь ласково опереться на мою руку, потом сочтемся.

В это время гости попеременно стали подниматься с рюмками в руках, говорить пожелания и дарить