перегородку, за которой сидел пожилой человек и ел бутерброд.

— Прошу прощения, — говорил он, — прошу прощения.

Человек неторопливо положил еду и, с явной неохотой опустив стеклянную перегородку, пробормотал:

— Да?

— Вы тут работаете, насколько я понимаю?

— А что, непохоже?

Хоксмур прочистил горло.

— Я из полиции. — Он протянул ему письмо. — Узнаете этот листок?

Человек сделал вид, будто изучает его.

— Да, видел такую бумагу. Сотрудники такой пользуются. Не спрашивайте, зачем. — Он вытащил из ящика блокнот для заметок, на котором были напечатаны те же слова. — Что вы тут забыли, в этой дыре?

— А почерк не узнаете? — Уолтер заметил, что Хоксмур замер.

— Не мой.

— Знаю, что не ваш. Но вы его узнаете?

— Не помню такого.

Тут Уолтер увидел, что Хоксмур кивает, словно ожидал именно этого.

— Тогда скажите мне вот что. Вам не встречался бездомный по прозвищу Архитектор или что-то в этом роде?

Тот поморгал, ткнул пальцем в воздух.

— Проповедник у нас есть, Летучий Голландец есть, Паломник есть. А вот Архитектора не знаю. Это что-то новенькое.

Хоксмур смотрел на него, не отрываясь.

— Не возражаете, если мы тут походим, посмотрим?

— Да сколько угодно. — Его глаза на мгновение встретились с глазами Хоксмура. — Сейчас их тут только двое. Больными сказались.

Уолтер пошел вслед за Хоксмуром по коридору, в большую комнату, где стояли несколько пластмассовых столиков и металлических стульев; на высокой полке работал большой телевизор, и звуки детской программы отдавались звоном, пустым, как от фургона с мороженым на безлюдной улице. Хоксмур кинул на него взгляд и прошел в другую комнату, где в два ряда были разложены несколько матрасов, обернутых в полиэтилен. На одном из них лежал на животе бездомный, а второй курил, сжавшись в углу.

— Здравствуйте, — обратился к ним Хоксмур. — Вас как звать? — Ни тот, ни другой не подняли глаз. — Мы из полиции. Вы понимаете, о чем речь?

В последовавшей тишине Уолтер громко добавил:

— Что-то они, сэр, какие-то недружелюбные.

Бездомный в углу повернул голову:

— Я понимаю, о чем речь. Очень даже хорошо понимаю.

Хоксмур шагнул к нему, держась на расстоянии.

— Понимаете, значит? Так вы, наверное, знаете человека по имени Архитектор?

Наступила пауза.

— Не знаю я никого, чтоб его так звали. Вообще никого не знаю. — Он обхватил себя руками, сжавшись в углу. — Нечего про людей расспрашивать. Нечего вопросы задавать.

Непонятно было, кому он адресовал эти замечания, самому себе или Хоксмуру, который уже осматривал обветшалую комнату.

— Архитектор! — Бездомный на постели, приподнявшись на одном локте, обращался к ним. — Архитектор! Господи помилуй и спаси!

Хоксмур переместился к краю постели и встал, сложив руки вместе, будто в молитве.

— Вы его знаете?

— Знаю? Знаю? Да, знаю.

— И имя его знаете? В смысле, настоящее имя?

— Имя ему Легион.

Когда бездомный засмеялся, Хоксмуру стало ясно: он лежит на постели, потому что пьян, возможно, не протрезвился с прошлой ночи.

— А где мне его найти?

— У вас сигаретки с собой не найдется?

— Сейчас нет, но потом я вам дам. Так где, говорите, мне его найти?

— Его не найти. Он меня сам находит. То вот он здесь, то нету его.

Воцарилось молчание, и Хокмур, присев на постель, услышал шум самолета, летевшего где-то в вышине.

— И когда вы его в последний раз видели?

— В аду я его видел. Жарился он там, любо-дорого смотреть.

— Да нет, в каком аду, что вы выдумываете. Рассказывайте по новой.

Тут настроение у человека изменилось, он свернулся на постели в клубок, лицом к стене.

— Я с ним был, — сказал он; выпитое словно навалилось на него всем своим тяжким грузом, так что он почти лишился дара речи.

Хоксмур мягко притронулся к его грязному пальто.

— Значит, вы с ним были, да? У вас вид человека, который может нанести крепкий удар.

— Отвали на хуй. Больше ничего не скажу.

Уолтер подошел и встал рядом, а Хоксмур прошептал:

— Ну же, не пугайтесь. Я никого пугать не собираюсь.

В коридоре послышался плач.

— Я и не пугаюсь. Чего я сделал-то?

Он притворился спящим, а может, и в самом деле заснул; Хоксмур указал на руку бездомного, которая лежала, вытянутая вбок, и Уолтер дернул за нее, заставив человека скатиться с постели.

— Вы нам нужны, — сказал ему Хоксмур, на этот раз громко, когда Уолтер рывком заставил его подняться на ноги. — Арестовывать я вас не буду. Я вас по-хорошему прошу пройти со мной. — Бездомный неотрывно смотрел на него. — Внакладе не останетесь, я вам обещаю. Давайте, поехали с нами, прокатимся.

Они вытащили его на улицу, миновав вахтера, который все жевал свой бутерброд, глядя на них. Когда они оказались на воздухе, бездомный уставился на церковь Св. Анны, Лаймхаус, стоявшую через дорогу, а затем поднял глаза на ее колокольню, нависшую над ними тремя в темной улице. Потом он закрыл глаза, словно готовый потерять сознание.

— Помогите ему, Уолтер, — пробормотал Хоксмур, когда они запихивали его на заднее сиденье своей машины.

Но бездомный не знал, что с ним происходит, и не обращал на это внимания: придут другие времена, и никаких воспоминаний у него об этом не останется. Вот он сидит в маленькой белой комнатке, напротив него за столом — тот же человек, а тем временем за полупрозрачным зеркалом Уолтер стенографирует и наблюдает за следующей сценой.