разрешилась младенцем без головы. Такова власть воображенья, существующая и в наш просвещенный век. Попала в новости также история господина Джона Момпессона из Тедворта, который поведал о перемещении стульев невидимыми духами, о выдирании волос и сымании ночных покровов, о сильнейшем жаре, пении в дымоходе, скребении и вздохах. Тем, которые желают воочию увидать подобных призраков и духов, скажу следующее: длится сие недолго, обыкновенно лишь то время, какое вы способны удержать свой взгляд неподвижным (как делывал я); стало быть, робкие ухватывают лишь краткие образы, ибо глаза их всегда дрожат при первом же появленьи предмета, самые же уверенные взора не отводят. Еще и такое добавлю: увидавшим Демона должно после опустить веки перстами.

Сей mundus tenebrosus, сей потайной мир человечества погружен в ночь; нету ни единого поля, где не разгуливали бы его Духи, ни единого города, где не обитали бы его Демоны; безумцы изрекают пророчества, тогда как мудрецы падают в яму. Все мы во Тьме, друг с дружкою рядом. И подобно тому, как чернила пятнают бумагу, на кою разлиты, и медленно растекаются, зачерняя буквы, так же и Тьма со злодеяньями заражают собою сильнее и сильнее, покуда все не сделается неразличимо. Так было и с ведьмами, которых во времена не столь давние подвергали испытанию водой, ибо, стоило начаться преследованиям, как уж не остановить было безумных женщин, что сами записывались в преступницы. Число пораженных бедствиями и обвиняемых стало возрастать, и, естьли приглядеться, то выходит, что сознававшихся в преступлениях находилось более, нежели подозреваемых. Так оно и продолжалось, покуда обнаруженное зло не сделалось столь велико, что грозило всеобщею неразберихою.

Однако, ежели вспомнить о том, сколько в Лондоне и повсюду кричат о Философии, то бывают такие, которые, как сэр Христ., разговаривают лишь о вещах разумных и доказанных, о сообразности и простоте. Религия без таинств — вот их девиз; пускай им угодно, чтобы Владыка был разумен, однакожь для чего тогда Адам, услыхавши глас в саду, убоялся смерти? Тайнам должно становиться простыми и понятными, так они говорят, и ныне сие достигло таких степеней, что попадаются и такие, которые в нравственность желают привнести свои математическия вычисления, сиречь: общественная польза, производимая любым лицом, измеряется соотношением его добрых намерений и способностей, взятых вместе, и протчие тому подобный мерзости. Они возводят постройки, каковыя величают системами, а зиждятся те на воздухе, стоит же им решить, что под ногами у них твердая почва, как здание исчезает и архитекторы сии валятся с облаков наземь. Те, которые души не чают в материях, экспериментах, вторичных причинах и тому подобных предметах, забыли, что существует в мире такая вещь, каковой им не дано видеть, ни касаться, ни измерять; сие и есть та бездна, в какую им непременно предстоит рухнуть.

Попадаются такие, кто не унимается, дескать, сии рассуждения суть лишь мечты воображения, но не истина, однакожь им я отвечаю: поглядите на мои церкви в Спиттль-фильдсе, в Лаймгаусе, а нынче и в Ваппингском приходе, в Степнее — неужли не посещают вас раздумья о том, зачем ведут они в мир, окутанный Тьмою, тот, что по размышлении вы признаете своим собственным? Каждая пядь земли, их окружающей, проникнута гипохондрическою смутою и разбродом; каждый камень их мечен огнем, и по сим приметам возможно вам установить истинный путь Господень. Так вот, сии просвещенные мужи утверждают, будто подобные признаки суть удел погруженных в глубокую меланхолию или же хитрецов- мошенников, однако в самой Библии, сей Книге Мертвых, встречаются неисчислимые примеры: на Египтян наслано было посольство злых Ангелов (псалм 77.49), и спросил Господь у Сатаны, откуда тот пришел (Иов 1. 7), Сатана же поднял большой ветер (5.19). Бесы вошли в свиней (Лука 8.33), в человека же вошел нечистый Дух бесовской (Лука 4.33). То же и об одержимом: никто не мог связать его (Марк 5). И протчие разнообразныя места, сиречь: Аэндорская ведьма, прорицательница, с коей совещался Саул (1. Сам. 28) и по воле коей выведен был на свет Самуил: выходит из земли муж престарелый, одетый в длинную одежду. И далее, словами той ведьмы (Иозефус, стих 13): вижу как бы бога, выходящего из земли.

Кое-кто из нынешних господ хороших может, однакожь, меня спросить: где Ваше доказательство? Я же отвечаю: взгляните на мои церкви и на то, как падают от них тени наземь, да подымите взоры на их колокольни, и тогда посмотрим, не усомнитесь ли вы. Скажу и еще: естьли на все, чего не способны толком разъяснить Ученые, положить клеймо, объявив ложью и небылицами, то и сам мир покажется обычною выдумкою. Достанет и такого: существованье духов математическими выкладками не обнаружишь, нам же следует полагаться на свидетельства человеков, коли мы не желаем все минувшее лишить смысла, превратить в ничто. Все же те, у которых не хватает духу сказать: Бога нет! тешат себя разговорами о том, будто Демоны суть обычныя Химеры и блажь. С такими людьми спорить я не желаю; будь человек слаб глазами, так он и посередь явлений и чудес таковым пребудет, а лучину своего просвещенья примет за полуденное Солнце. Такому не увидеть ничего, кроме выводов, делимости, твердости, подвижности; о своей же тщедушной смертной Природе он забывает, потому и ходит на ощупь во тьме.

А тьма, Господи помилуй, и теперь кругом стоит; ну и крепко же Вы спали, хозяин, говорит Нат, а я уж все свои пустяки переделал, и пол до того чистый, плюнуть некуда, а покуда я тут у кожаного ведра возился, Вы во сне все бормотали…

… Нат, говорю я, Нат, я-то думал, будто только что свечу зажег да прилег на мгновенье.

Нет, хозяин, уж семь часов.

Стало быть, и ночь прошла?

Стрелою пролетела, да только утро стоит ненастное, а Почтмейстеров мальчишка, чтоб ему пусто было, нам вот что принес.

И кладет предо мною сверток, на котором надписано: господину Дайеру, оставлено на почте в Лейсестерских полях. Встал со мною рядом и глядит на него, но тут меня странная дрожь охватила: возьмись-ка ты за дело, мастер Элиот, говорю, поди принеси мне говядины да яиц. Когда он вышел из комнаты, я открыл сверток и обнаружил там листочек, посланный рукою мне незнакомой, на коем крупными, без наклона буквами значилось следующее:

Прочел я сие посланье, мне, очевидно, угрожавшее, и в кишках у меня заворочалось, так что я кинулся от постеле к стулу и, сидючи на оном, оглядывался кругом в страхе, будто бы сами стены мне грозили бедою, да чуть весь дух из себя не высерел. Тут услыхал я, как Нед поднимается по леснице, и крикнул ему: я на стуле — говядину у двери поставь! Что он, не мешкая, и сделал, а сам опять вниз, в кухню пошел.

Письмо было не столь хитроумно написано, чтобы мне не разгадать его смыслу: по досадной случайности мое Блек-степ-леновское общество было раскрыто, а вместе с ним и мои собственныя важныя дела при церквях — словом, я попался не на шутку. В один миг я снова превратился в дитя, забившееся в яму с золою, и был охвачен такою душевною смутою, что не мог и голоса подать в укор сему миру. Вставши с горшка, я лег на постелю; впору было крикнуть Нату, чтобы принес не пару панталон, а саван. Я знал, что все законы против меня: в ст. 4, п. 39 Елис. Зак. прописано, что всякое лице, кто применяет хитрость, либо занимается предсказаниями судеб, надлежит взять как мошенника, бродягу, плута заядлого, раздеть до гола от пояса и выше и пороть кнутом, покуда на теле кровь не выступит. Однакожь это все пустяки; меня могли осудить по Первому Статуту Якова I, ст. 12: о том, что приваживать, употреблять либо воздавать дань каким-либо злым духам почитается тяжким злодеянием; что мне, таким образом, доводилось quon-dam malum Spiritum negotiare.[47] Далее в законах говорилось, что всякое лице или лица, применяющия колдовство, волшебство, а равно и все их сообщники, подстрекатели и соумышленники, коим вменяются в вину те же злодеяния, будут преданы мучительной смерти как преступники без снисхождения, какое полагается духовным лицам. Сие запало мне в душу (так сказать), и вот я, лежа на постеле, уж поднимаюсь и вхожу в каменную Невгатскую камеру, меня накрепко привязывают к полу; а вот меня выводят в судебную палату, я стою пред Судом Королевской Скамьи, и сэр Христ. приходит свидетельствовать против меня; вот уж тащат меня к повозке, я смеюсь над толпой, меня