Задыхаясь от гнева, мальчишка крикнул: «Ну, все!» – и вскинул пистолет.

Гутман вытянул толстую руку, поймал мальчишку за запястье и, приподняв свое тучное тело из кресла-качалки, пригнул руку с пистолетом вниз, в это же время Джоэл Кэйро подбежал к мальчишке и схватил его за другую руку. Они боролись с мальчишкой, пригибая его руки вниз, а он свирепо, но безуспешно сопротивлялся. Из клубка борющихся тел доносились отдельные слова и выкрики: отрывки бессвязной речи мальчишки – «Ну все… пошел… ублюдок… убью»; Гутманово – «Ну что ты, что ты, Уилмер!», повторенное многократно; «Пожалуйста, не надо» и «Не делай этого, Уилмер» Джоэла Кэйро.

Спейд встал с дивана и подошел к борющимся. Мальчишка прекратил сопротивление под непомерной тяжестью навалившихся на него людей; Кэйро, все еще держа его за руку, говорил что-то успокаивающее. Спейд осторожно отстранил Кэйро и врезал мальчишке левой по челюсти. Голова его резко откинулась назад и вернулась в прежнее положение, поскольку Гутман и Кэйро продолжали держать его за руки. Гутман начал растерянное «Эй, что?..», а Спейд заехал мальчишке в челюсть правой.

Кэйро отпустил руку мальчишки, и тот сполз на громадный круглый живот Гутмана. Кэйро прыгнул на Спейда и вцепился ему в лицо скрюченными пальцами обеих рук. Спейд фыркнул и оттолкнул от себя левантинца. Кэйро снова наскочил на Спейда. В глазах у него стояли слезы, красные губы сердито кривились, образуя беззвучные слова.

Спейд засмеялся, проворчал: «Ну и петушок!» – и залепил Кэйро пощечину, от которой тот отлетел к столу. Придя в себя, Кэйро ринулся на Спейда в третий раз. Спейд вытянул вперед руки и уперся Кэйро ладонями в лицо. Не в силах дотянуться до лица Спейда, Кэйро бил Спейда по рукам.

– Хватит, – рыкнул Спейд. – Я вам сделаю «бо-бо».

Кэйро вскричал: «Жалкий трус!» – и отстал.

Спейд нагнулся и поднял с пола пистолеты Кэйро и мальчишки. Выпрямившись, он подцепил их указательным пальцем левой руки за дужки курков, и они повисли, позвякивая, дулами вниз.

Гутман положил мальчишку в кресло-качалку и стоял, глядя на него одновременно растерянно и озабоченно. Кэйро встал на колени перед креслом и принялся растирать безжизненно свисающую руку.

Спейд потрогал подбородок мальчишки.

– Кости целы, – сказал он. – Давайте положим его на диван. – Засунув одну руку ему за спину, а другую – под колени, он без видимых усилий поднял мальчишку и понес к дивану.

Бриджид О'Шонесси торопливо встала, и Спейд положил мальчишку на диван. Правой рукой он ощупал его одежду, нашел еще один пистолет, добавил его к двум другим в левой руке и отвернулся от дивана. Кэйро уже сидел в изголовье.

Спейд звякнул пистолетами и весело улыбнулся Гутману.

– А вот, – сказал он, – и наш козел отпущения.

Лицо Гутмана посерело. Уставившись в пол, он молчал.

Спейд сказал:

– Не валяйте дурака. Вы шептались с Кэйро и держали мальчишку, пока я мутузил его. Смешками вы теперь не отделаетесь – он вас просто пристрелит.

Гутман переступил с ноги на ногу и ничего не ответил.

Спейд продолжал:

– И еще одно. Или вы сейчас говорите мне «да», или я передаю сокола вместе со всей вашей шайкой в руки полиции.

Гутман поднял голову и пробормотал сквозь зубы:

– Мне это не нравится, сэр.

–Вам это действительно не понравится, – согласился Спейд. – Итак?

Толстяк вздохнул, скорчил кислую гримасу и ответил скорбным голосом:

– Можете забирать его.

Спейд сказал:

– Прекрасно.

Мальчишка лежал на спине, и, если бы не ровное дыхание, можно было подумать, что жизнь покинула его маленькое тельце. Склонившись над ним, Джоэл Кэйро тер ему щеки и запястья, поглаживал волосы, что-то шептал и тревожно всматривался в белое безжизненное лицо.

Бриджид О'Шонесси стояла в углу между стеной и столом. Прикусив нижнюю губу, она исподтишка поглядывала на Спейда, когда тот не смотрел на нее. Но стоило ему повернуться к ней, как она тут же делала вид, что смотрит на Кэйро и мальчишку.

Лицо Гутмана, погрузившегося в тягостные раздумья, постепенно снова порозовело. Руки он засунул в карманы брюк. Стоя посередине комнаты, он бесстрастно наблюдал за Спейдом.

Спейд, поигрывая пистолетами, кивнул в сторону нагнувшегося Кэйро и спросил Гутмана:

– А с ним проблем не будет?

– Не знаю, – безмятежно ответил толстяк. – Это, сэр, зависит теперь всецело от вас.

Спейд позвал:

– Кэйро.

Левантинец повернул к нему смуглое озабоченное лицо.

Спейд сказал:

– Пусть он немного отдохнет. Мы решили сдать его в полицию. Давайте договоримся о деталях, пока он не пришел в себя.

Кэйро с горечью спросил:

– Вам мало того, что вы уже с ним сделали?

– Мало, – сказал Спейд.

Кэйро встал и подошел к толстяку.

– Пожалуйста, не соглашайтесь, мистер Гутман, – взмолился он. – Вы должны понимать, что…

Спейд прервал его:

– Это решено. Вопрос только в том, что вы сами собираетесь делать? Входите в долю? Выходите из игры?

С чуть печальной и задумчивой улыбкой Гутман все же кивнул.

– Мне это тоже не нравится, – сказал он левантинцу, – но мы уже ничего не можем сделать. Ничего.

Спейд спросил:

– Так что вы решили, Кэйро? Да или нет?

Кэйро облизал губы и медленно повернулся к Спейду.

– Предположим, – сказал он и поперхнулся. – Я могу?.. Могу я выбирать?

– Можете, – серьезно заверил его Спейд, – но имейте в виду, что, если вы отвечаете «нет», мы сдадим вас в полицию вместе с вашим дружком.

– Ну что вы, мистер Спейд, – запротестовал Гутман, – это не…

– Не такие уж мы идиоты, чтобы позволить ему улизнуть от нас, – сказал Спейд. Либо с нами, либо в тюрьму. Нельзя нам терять контроль над ситуацией. – Он хмуро взглянул на Гутмана и раздраженно крикнул: – Черт бы вас побрал! Ведь не первый раз в жизни воруете?! Экие девственники! Вам осталось только на колени бухнуться и начать молиться! – Он перевел взгляд на Кэйро. – Ну? Так как?

– Вы не оставляете мне никакого выбора. – Кэйро обреченно пожал своими узкими плечами. – Я говорю «да».

– Хорошо, – сказал Спейд и посмотрел на Гутмана и Бриджид О'Шонесси. – Садитесь.

Девушка села осторожно на угол дивана, в ногах лежащего без сознания мальчишки. Гутман снова сел в мягкое кресло-качалку, а Кэйро – в кресло у стола. Спейд положил пистолеты на стол и сел рядом. Бросив взгляд на свои наручные часы, он сказал:

– Два часа. Сокола я смогу получить, когда рассветет, а может, и чуть позже. Так что у нас уйма