предупреждение не имеет никакого значения. Включаются другие рецепторы. И как ни предупреждай, в ста случаях из ста произойдет одно и то же – выстрел на поражение.
– Вызывай Обрезанова и прокуратуру…
А что еще я мог сказать?
Когда приехали Максим и Вязьмин, мое настроение не улучшилось. Когда же был осмотрен «ТТ» неизвестного, оказавшего такое яростное сопротивление, оно вообще «упало на ноль». В магазине не было ни единого патрона. Мужик выбегал на нас с пустым стволом. Если бы не этот роковой выстрел, я имел бы возможность хоть что-то прояснить в своем деле. А теперь… Если застреленный опером Верховцевым отморозок – Жилко, то теперь на него будет списано и убийство Тена, и нападение на Гольцова. Вязьмину для этого нужна лишь экспертиза «ТТ» на отстрел. Если она покажет, что в Тена стреляли из этого пистолета, Вязьмин запросто прекратит уголовное дело по убийству Тена «за смертью подозреваемого». Самое интересное, что эта чушь будет подписана наверху. Какой резон оставлять в подвешенном состоянии такой громкий «темняк», как убийство известного в городе бизнесмена? А тут подвернулся редкий случай – убит при задержании преступник, стрелявший в милиционеров из того же оружия, из которого совсем недавно палил в затылок корейцу. Нет, такое упустить нельзя. Может, это и было правильно. Но не для меня. Что бы потом ни говорили, для меня навсегда окажется нераскрытым и убийство на улице Стофато, и нападение на Лешку. А труп, лежащий под моими ногами, ничего для меня не доказывал. Если только то, что в мире нет ничего вечного.
И тут грянул гром.
– Это не Степа, – заявила женщина, которую через полчаса после боя силой сумел вытащить из соседской квартиры Вязьмин. – Господи, помогите мне дойти до моей кровати…
– Максим, – сказал я Обрезанову, глядя, как мои опера-штурмовики уносят соседку обратно, – я за Верочкой. У меня такое впечатление, что киску мучают угрызения совести.
– Возьми машину.
Верочку я увидел издали. Она быстрым шагом двигалась нам навстречу, кутаясь в норковый шарф, и у меня было такое чувство, что ей, как и Кореневой, тоже захотелось поболеть. Я попросил водителя притормозить рядом с ней и приоткрыл дверцу:
– Верочка, садитесь. Я вас подвезу.
От неожиданности она шарахнулась в сторону, едва не сбив с ног мужчину с огромной сумкой на плече. Не думаю, что именно мое появление явилось для нее неожиданным. Скорее всего обладательница длинных ног и короткой юбки была просто всецело поглощена какими-то глубинными размышлениями.
– Садитесь, садитесь, – настойчиво повторил я.
– Ой… – растерялась она. – Это вы? А мы для вас подобрали чудную элитную квартирку…
– Я для вас тоже. Да садитесь же вы в конце концов! Салон вымерзает.
Она села, и в воздухе нашей розыскной «шестерки» моментально повис запах дорогих духов. Витька- водитель втянул полные легкие этого аромата и даже как-то обмяк за рулем.
В голову мне пришла шальная мысль. Я не повезу сейчас Верочку в отдел. Я ее отправлю на улицу Минскую. Надеюсь, труп еще не увезли. А потом можно и в кабинет.
– А куда мы едем? – забеспокоилась она.
– Не волнуйтесь, это рядом. Кстати, давайте знакомиться. Старший оперуполномоченный уголовного розыска капитан милиции Горский. Вера, кому вы звонили по телефону, когда искали Кореневу?
Долгая пауза, повисшая в воздухе вместе с запахом свежести, подсказала мне, что Верочка в ступоре.
– Не понимаю, о чем вы говорите…
– Сейчас поймете. – Демонстративно отвернулся от нее и попросил у Витьки сигарету.
Риэлторшу рвало так, что мне даже стало страшно, останется ли от нее что-нибудь, когда она выйдет из туалета, или мне придется разговаривать с одной юбкой. К запаху крови нужно привыкнуть. Точно так же, как и к виду изувеченного трупа. А если ты только что пил кофе в шикарном офисе, а уже через пять минут какой-то тупой мент по фамилии Горский привозит тебя к луже крови и пригоршне мозгов, разбросанных по стене, – тут уж не до исполнения роли праведницы. «Не понимаю, о чем вы говорите»… Боже мой, сколько раз я это слышал! И ведь для каждого подонка, чтобы он тебя не «морозил» подобной ерундой, нужен свой подход! Дифференцированный…
Несколько минут назад я завел Верочку в квартиру, взял рукой за шиворот и рывком наклонил над трупом:
– Вот об этом я говорю.
Продавщица воздуха начала давать показания уже в машине. До райотдела – рукой подать, а она без перерыва на вдох прощебетала столько, на что мне, например, не хватило бы и получаса. Я даже почувствовал облегчение, захлопнув за ней дверь камеры. Всему свое время, дорогая. Скоро все повторишь Вязьмину, да под роспись. А мне и так все ясно.
Только оставшись один в кабинете, я понял, как устал. Окинул свои «чертоги» вялым взглядом. Раскладушка войдет, если подвинуть к окну Лешкин стол. Матрас и подушка есть, постельное белье в количестве двухсот комплектов лежит в кабинете следователя Егора Мамалыгина. Обычная история – вора с краденым поймали, а хозяина второй месяц найти не могут. Кажется, там уже не двести комплектов, а сто с небольшим. Мамалыгин раз в неделю протокол изъятия переписывает. Закончу это дело и насяду на Торопова. Пусть выколачивает общежитие. Иначе уйду в преступную группировку. Так и скажу.
Я взглянул на часы. Половина третьего. Интересно, чем сейчас занимается Настя? Я поднял трубку. Странно, но под сердцем что-то екнуло. С чего бы? В трубке, выматывая нервы, звучали длинные гудки. Мне показалось, что я ощущаю не досаду от того, что не застал дома абонента, а некую претензию… Горский, что это?
Не желая искать ответ на вопрос, я быстро положил трубку.
В голове до сих пор звенел речитатив Верки из «Гарант-Риэлт». После посещения забрызганной кровью квартиры у нее начался приступ правдолюбия и честности.
С Ольгой Кореневой Верочка Смоленцева познакомилась давно, около восьми лет назад. В августе девяносто третьего они пришли в приемную комиссию философского факультета университета для сдачи документов. Учились в одной группе, ходили на вечеринки, в меру выпивали, пару раз покурили марихуану в обществе «плохих» мальчиков. Обе мечтали найти работу в хорошей фирме, иметь богатых мужиков и исполнять все свои желания. В общем-то вполне нормальное стремление, но есть страны, где реализация подобных планов возможна лишь при систематическом нарушении законодательства. Россия в этом списке занимает одно из лидирующих мест, поэтому выбора у девушек не было. Верочка институт бросила уже на третьем курсе, но Коренева, несмотря на коллизии внеучебной жизни, смогла все-таки получить диплом. Однако он не сыграл ключевой роли в становлении молодого философа. И Вера-недоучка, и дипломированная Коренева устроились работать в одну фирму. И не пришлось бы мне водить сейчас Смоленцеву по окровавленной квартире, если бы не тот день…
Двое «плохих» мальчиков, тех самых, с которыми они покуривали травку, предложили им заработать. Подруги согласились без особых колебаний. Степан Жилко и Антон Шарагин объяснили девочкам, что нужно сделать, и они, будучи достаточно информированными риэлторами в агентстве недвижимости «Гарант- Риэлт», приступили к действиям. На следующий день в руках Степана и Антона был уже адрес одного гражданина, имеющего наличные средства для покупки жилья.
Первый разбой Степа и Антошка «замолотили» в центре города, прямо средь бела дня. Бизнесмена средней руки лишили золотой цепи, бумажника и шестидесяти тысяч долларов, подготовленных для покупки жилья. За ударный труд Верочка и Оленька получили по три тысячи, и с этого момента их уже не покидала уверенность в том, что жизнь только начинается.
Вскоре появился второй реальный покупатель. С ним тоже все прошло гладко. И когда девушки, шурша долларами, уже готовились передавать молодым людям вариант «номер три», произошел прокол. «Реальный покупатель», взятый штурмом в своей квартире, оказался перегонщиком авто. И не просто перегонщиком, а весьма крупным спецом, работающим исключительно «под заказ». Как пояснила Вера,
