настойчивого отрицания Гитлером своей причастности к погромам, подтвержденного Герингом, не мог более ничего предпринять.

Что же касается других жестокостей и преступлений, вроде тех, что совершались в концентрационных лагерях, то я не был ни в малейшей степени информирован о них. Гитлер еще во время нашей с ним первой встречи обещал, что он будет держать вооруженные силы как можно дальше от внутренних проблем, и в этом отношении он держал свое слово. Если бы хоть один человек на флоте заподозрил, что происходит в концентрационных лагерях, я бы это непременно знал, потому что информирование меня о подобных вещах входило в обязанности разведывательной службы под руководством адмирала Канариса. Лишь когда имевшие место преступления стали предметом рассмотрения Нюрнбергского трибунала, я узнал об этих ужасных злодеяниях, но даже и тогда я с трудом мог поверить в то, что немцы могли творить такое нечеловеческое насилие над беззащитным меньшинством. Подобным преступлениям нет и не может быть оправдания, и я, как и каждый честный немец, в высшей степени стыжусь их.

Англо-германское морское соглашение 1935 года с момента его подписания стало основой для формирования всего нашего стратегического мышления. Война с Англией считалась немыслимой; я дал строгие распоряжения о том, что предполагаемая война с Англией не должна была даже становиться основой любых военных игр или маневров.

Но доклад фельдмаршала фон Бломберга о церемонии коронации в Англии и реакция Гитлера на этот доклад впервые зародили во мне неопределенные сомнения в этом. Маршал фон Бломберг был официальным германским представителем на коронации короля Георга VI, и, по его мнению, отношение Британии к Германии было определенно благоприятным. Королева Мария, вдова короля Георга V, сердечно поздоровалась с маршалом за руку и просила его сделать все возможное, чтобы военная ситуация, подобная той, что была в 1914 году, никогда больше не возникла в отношениях между двумя нашими странами. Я присутствовал в тот момент, когда фон Бломберг делал свой доклад, и мне показалось, что Гитлер воспринимает его явно скептически.

Разумеется, определенные круги в Англии выступали против взаимопонимания с Германией. Именно поэтому мне представлялось важным устанавливать контакты с теми англичанами, которые дружественно относились к нам, знакомить их с нашими проблемами и любым образом укреплять дружбу с ними. К сожалению, мы все на флоте чувствовали, что Риббентроп, наш посол в Англии, был не тем человеком, который мог бы это сделать.

Верно то, что, получив специальные полномочия от рейха, он подписал в 1935 году англо-германское морское соглашение, но переговоры по нему уже были проведены флотом и министерством иностранных дел, а сам Риббентроп появился только на заключительном этапе. По сути, как мне стало со временем понятно, Риббентроп получил настолько четкие указания, что у него просто не было возможности расстроить это соглашение. Его деятельность в Лондоне была довольно успешной, потому что британцы сами уже стремились к взаимопониманию. Гитлер считал его выдающимся дипломатом, но в чем это конкретно выражалось, я не знаю.

Охватившая меня тогда тревога снова пробудилась в 1937 году, когда Гитлер стал обсуждать ситуацию на совещании 5 ноября. На этом совещании присутствовали только фельдмаршал Бломберг, генерал барон фон Фрич, министр иностранных дел фон Нейрат, рейхсмаршал авиации Геринг, полковник Хоссбах и я. Судетский вопрос, а также возможный союз с Австрией были тогда вопросами, вызывавшими международный интерес. Гитлер объявил о своем твердом намерении решить вопрос об аншлюсе[56] Австрии и об устранении Чехословакии как возможного противника самое позднее в промежутке между 1943-м и 1945 годами. И хотя речь его была выдержана в весьма резком стиле, у меня осталось впечатление, что у него все же не было намерения изменить свою прежнюю политику мирных переговоров и перейти к действиям с позиции силы. Более того, он даже вообще не упомянул об увеличении флота.

По заключении его речи фельдмаршал фон Бломберг и генерал фон Фрич сказали Гитлеру, что ни о каком конфликте с Англией и Францией речи идти не может, поскольку наши вооруженные силы совершенно недостаточны для ведения такой войны. Однако генерал фон Фрич, который предполагал вскоре уйти в отпуск, немедленно предложил отложить этот отпуск для разработки военного плана превентивного характера. Гитлер ответил, что нет никакой необходимости в такой спешке и что фон Фрич может идти в отпуск, как и планировалось. Еще он добавил, что уверен в том, что Англия не станет вмешиваться в ситуацию, а ее примеру последует и Франция.

Непосредственно перед совещанием Геринг сказал мне, что на самом деле Гитлер намерен своей речью побудить армию ускорить свое перевооружение. После речи у меня сложилось убеждение, что дело обстоит именно таким образом. Но когда мы выходили из помещения, где проходило совещание, фон Бломберг заверил меня, что все сказанное не следует принимать всерьез. Во всяком случае, у меня не сложилось впечатления, что нашу внешнюю политику ожидают изменения.

Однако по мере осложнения международной обстановки, что было явно заметно, следовало разработать предварительные планы. Вне зависимости от того, насколько невероятным мог представляться конфликт с Англией или Францией, он теперь переместился в пределы возможного.

Замена барона фон Нейрата на посту министра иностранных дел на Риббентропа, произошедшая 4 февраля 1938 года, стала для нас в некотором роде потрясением. Фон Нейрат вошел в кабинет министров Гитлера в соответствии с пожеланием президента фон Гинденбурга. Я убежден, что, если бы фон Нейрат оставался на своем посту министра, он придерживался бы совсем другой политики по отношению к Англии, чем Риббентроп, и сумел бы найти способы ее осуществления.

В мае 1938 года Гитлер в разговоре со мной в первый раз дал мне понять, что наше военное мышление должно измениться. Мы обязаны начать рассматривать возможность превращения Англии и Франции в наших противников в случае ухудшения обстановки. Он потребовал, чтобы строительство и оснащение линкоров «F» и «G» (впоследствии «Бисмарк» и «Тирпиц») было ускорено и корабли вошли в состав флота к концу 1940 года. Кроме этого, он потребовал быстрее завершить создание шести стапелей для строительства крупных кораблей, чтобы грядущее увеличение флота не было замедлено из-за недостаточных возможностей стапелей. В то же самое время работы на верфях должны быть организованы таким образом, чтобы, когда поступит приказ, строительство подводных лодок началось в таких объемах, которые позволят сравняться в мощи нашего и английского подводных флотов.

Паритет с Англией по количеству подводных лодок был предусмотрен в англо-германском морском соглашении 1935 года. Ускорение строительства линкоров и рост мощностей на верфях также вполне согласовывались с условиями этого соглашения, так что, безотносительно к порой чересчур горячим речам Гитлера, у меня не было оснований полагать, что он имеет какое-либо намерение отказаться от своей осторожной политики поддержания добрых отношений с Англией. Успех его переговоров с британским премьер-министром Чемберленом в Мюнхене в сентябре 1938 года, нашедший свое выражение в англо- германской декларации о ненападении, и подобный пакт с Францией от 6 декабря, казалось, только подтверждают мои суждения. А успешное разрешение судетского вопроса и проблемы Австрии, казалось, служат дальнейшими доказательствами того, что Гитлер достиг всего лишь еще одного удивительного политического успеха посредством одной только дипломатии.

Несмотря на мои опасения того, что германские шаги в споре о Чехословакии вредят нашим отношениям с Англией, Гитлер чувствовал, что пришло время воспользоваться всеми теми возможностями, которые дает нам морское соглашение с Англией.

Первым шагом в этом направлении была программа строительства кораблей для подводного флота, которая должна была дать нам 129 подводных лодок к зиме 1943 года и тем самым достичь паритета с Британией, что было позволено нам в соответствии с соглашением и после вполне дружественного обсуждения этого вопроса с британским правительством. В соответствии с этим решением адмирал Эндрю Каннингхем и капитан 1-го ранга Том Филлипс из британского ВМФ были приглашены в Берлин в 1938 году для обсуждения нового соглашения с нами. С нашей стороны ведущим участником переговоров был адмирал Шнивинд, начальник управления военно-морских операций. Соглашение было достигнуто без каких-либо трудностей, причем не только по равенству подводных лодок, но и в отношении строительства Германией еще двух тяжелых крейсеров, чтобы быть на уровне русской кораблестроительной программы. По окончании