каждого, кто приходит сюда, и наверняка может быстро определить человека, которого они ищут. Он внимательно оглядел улицу в надежде вычислить соглядатая, но тот был или очень профессионален, или у него был выходной. Насколько он мог определить, никто не вел пристального наблюдения за этим местом.

Как провести время до встречи с Хендерсоном тоже проблема: болтаться взад и вперед по главной улице два часа значит привлечь к себе внимание, а этого он хотел меньше всего. Он решил эту проблему, спустившись к озеру и начав прогуливаться по берегу, изображая праздного туриста. Когда это наскучило, он вернулся в город, но ему надо было деть куда-то еще полчаса. Он решил еще раз подкрепиться в кафе, где он уже был.

— Кофе с молоком и сандвич с ветчиной.

Хозяин подошел и бесцеремонно поставил заказ на стол.

— Шестьдесят центов.

Потом он бросил счет на прилавок и принялся наводить порядок на задних полках.

Ровно в восемь часов Брансон позвонил в боковую дверь магазина. Хендерсон открыл дверь сразу, провел его в гостиную и указал на мягкий стул. С непроницаемым лицом, он устало сел напротив, закурил сигарету и заговорил первым.

— Хочу предупредить тебя, Брансон, что эту музыку я слышал уже раньше. Ее исполняли уже два-три раза и все для моей же пользы, — он выпустил в воздух струйку дыма и задумчиво посмотрел, как она растворяется в воздухе. — «Твоя работа на оборону приносит тебе кругленькую сумму в год. Разве этот затхлый магазинчик приносит тебе столько же? Как можно сравнивать такую торговлю с исследованиями на переднем крае науки? В чем действительные причины того, что вы поменяли свою научную карьеру на заштатный магазинчик?» — он немного помолчал, петом спросил: — Правильно?

— Нет, — ответил Брансон. — Мне все равно, содержи ты хоть сеть борделей.

— Приятная перемена, — цинично усмехнулся Хендерсон. — Итак, они решили взять меня под другим углом атаки, а?

— Я приехал сюда не для того, чтобы взять тебя.

— Тогда зачем?

— У меня достаточно своих неприятностей! И я думаю, что ты можешь мне здорово помочь.

— Это почему я…

— И, — оборвал его Брансон, — у меня такое чувство, что я тебе тоже могу оказать большую помощь.

— Мне не нужна никакая помощь, — заверил его Хендерсон, — все что я хочу — это спокойной жизни.

— Того же хочу и я, но у меня не получается, — он сделал жест пальцем, подчеркивая свои слова, — не получается она и у тебя.

— Это мне решать.

— Я не собираюсь обсуждать твои права в данном случае. Я просто хочу обрести душевный покой. И я не верю, что ты его обрел. Но я думаю, что вместе мы можем найти решение этой проблемы. Хочешь услышать мою историю?

— Можешь рассказывать все, что хочешь, раз уж ты здесь, но не начинай этой старой песни: «Вернись, я все прощу». Я уже научился сопротивляться таким разговорам и продолжать делать все, что мне заблагорассудится.

— Ты все подозреваешь меня, — сказал Брансон, — но я тебя за это ни капельки не осуждаю. Когда ты услышишь мою историю, то, возможно, изменишь свое мнение. А теперь слушай…

Он начал так:

— Хени, мы с тобой оба ученые, ты в одной области, я — в другой. И мы оба знаем, что главным достоинством любого ученого или просто хорошего инженера является память. Без нее мы бы не смогли получить нужного образования с самого начала. Без нее мы бы не смогли делать выводы из данных, полученных опытным путем и решать научные проблемы. Для нас и нам подобных хорошая память необходимое условие. Ты согласен с этим?

— Это слишком очевидно, чтобы об этом упоминать, — заметил Хендерсон невозмутимо. — Надеюсь, что ты перейдешь к чему-нибудь более интересному, чем обычная лекция.

— Не сомневайся. Потерпи немного. Продолжаю: моя память всегда была прекрасной, если бы это было не так, я бы не смог стать ведущим специалистом в моей области. Я привык использовать ее полностью и привык полагаться на нее. Не сомневаюсь, что все это можно отнести и к тебе.

— Несомненно, — согласился Хендерсон, изображая на лице явную скуку.

— А теперь я скажу тебе больше: я — убийца. Я убил девушку около двадцати лет назад и тщательно убрал это из своей памяти. Я полностью убрал это из моей головы, так как не хотел, чтобы меня это тревожило. А недавно я услышал, что об этом преступлении узнали. Это значит, что полиция начала расследование по делу. И если они еще не узнали обо мне, то узнают скоро. Я в бегах, Хени, потому что я не хочу быть пойманным. Я не хочу, чтобы меня казнили в худшем случае или приговорили к пожизненному заключению в лучшем.

Хенденсон с изумлением уставился на него:

— Ты хочешь мне сказать, что ты действительно настоящий убийца?

— Так меня уверяет моя прекрасная память, — Брансон подождал, пока его собеседник переварит его слова, потом резко закончил. — Но моя память врет самым бессовестным образом.

Наполовину выкуренная сигарета выпала из рук Хендерсона. Он наклонился, чтобы поднять ее с кровати. Он уже собирался сунуть ее в рот горящим концом, когда заметил это, перевернул и глубоко затянулся. Но дым попал не в то горло, и Хендерсон закашлялся. Наконец он смог говорить:

— Давай поставим точки над «i», Брансон. Ты виновен или нет в этом убийстве?

— Моя память меня уверяет, что да. Она мне описывает все в мельчайших подробностях. Я как сейчас вижу рассерженное лицо девушки, когда мы орем друг на друга. Я прекрасно помню, как она лежала у моих ног и умирала. Помню ее безразличное мертвое лицо, прекрасно все помню. Это свежо, как будто все произошло неделю или две назад. И у меня родилась теория: все это так живо в моей памяти потому, что это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО случилось неделю или две назад.

— Что ты мелешь? Ты только что сказал, что ты сделал это двадцать лет тому назад.

— Это говорит моя память. Но я повторяю, что моя память умелый и умный лжец.

— Откуда ты знаешь?

— Факты ей противоречат. Или, точнее, отсутствие фактов. Они хором утверждают, что я никогда не совершал этого преступления.

— Какие факты? — спросил Хендерсон, безуспешно стараясь скрыть свой интерес.

— Я набрался смелости и сбежал. Я был перепуган и, очевидно, пребывал в полной уверенности, что движущуюся цель труднее поразить. Я мог бежать куда угодно, но я сделал то, что любят приписывать преступникам, и что они делают в настоящей жизни исключительно редко: я побежал на место преступления.

— А, — сказал Хендерсон, наклонился к собеседнику в полном внимании и затушил сигарету. — И что тоща?

— Я не нашел никаких доказательств.

— Никаких?!

— Абсолютно никаких. Я убил эту девушку в пригороде маленького городка под названием Бельстон. Знаешь такой?

— Нет.

Брансона, похоже, не совсем удовлетворил такой ответ, но он продолжал:

— Я приехал в Бельстон и разговаривал с жителями, которые провели там всю свою жизнь. Они ничего не слышали о недавно открытом убийстве. Я обошел все окрестности, стараясь найти то место, но и этого я тоже не нашел, не нашел даже ничего похожего. Я просмотрел подшивки всех старых газет, я просмотрел их за целый год, и там я не нашел никаких намеков на недавно открытое преступление.

— Может быть, ты поехал не в тот Бельстон? — предположил Хендерсон.

— Я тоже подумал об этом и проверил по национальному справочнику. Но там есть только один