— Господи, как я рад видеть тебя. Ты есть Бог. Хочешь яичницу?

— Ты есть Бог. А ты здесь поваром?

— Только когда не удается отвертеться. Обычно это дело Тони. Мы все этим понемногу занимаемся. Даже Майк, если Тони не перехватит его. Майк самый плохой повар в мире. — Дюк принялся разбивать яйца.

Бен подошел поближе.

— Тогда следи за кофе и тостами. Здесь есть вустерширский соус?

— Вы выбираете — Патти приносит. Держи. — Дюк помолчал. — Я глянул на тебя несколько минут тому назад, но ты вовсю храпел. То я был занят, то ты, пока вот тут не встретились.

— Что ты здесь делаешь, Дюк?

— Ну… я дьякон. Когда-нибудь стану священником. Я тугодум… но это не имеет значения. Я учу марсианский… как и все тут. И всем все починяю, как у Джубала.

— Чтобы чинить здешние штучки, нужна, наверное, целая бригада.

— Бен, ты удивишься, как мало здесь механики. Ты должен видеть, как Майк здорово придумал с герметичным туалетом. Мне не так уж и часто приходится работать водопроводчиком. Помимо водопроводных дел здесь на кухне есть девять-десять машинок, и они гораздо проще, чем у Джубала.

— Наверное, у вас есть какая-нибудь сложная техника для храмов?

— Освещение, больше ничего. Вообще-то, — ухмыльнулся Дюк, — моя основная работа не физическая. Я — пожарный инспектор.

— Что?

— Я помощник начальника пожарной охраны, дипломированный и все такое прочее. То же самое касается инспектора по санитарии и безопасности. Мы не позволяем приходить сюда посторонним. Они могут посещать внешний круг, но никогда не пройдут дальше, если только их не отберет Майк.

Они разложили еду по тарелкам и расселись.

— Бен, ты остаешься? — спросил Дюк.

— Я не могу, Дюк.

— Вот как? Я тоже просто пришел в гости… потом ушел и примерно месяц хандрил, пока не сказал Джубалу, что ухожу от него. Не думай ни о чем. Ты вернешься. Не принимай пока никаких решений. Сегодня вечером у тебя Деление Воды.

— Что ты имеешь в виду?

— Доун не говорила тебе?

— Хм… пожалуй, нет.

— Лучше бы объяснил Майк. Нет, люди будут говорить об этом весь день. Деление воды ты грокаешь, ты Первопризванный.

— Первопризванный? Доун тоже говорила это слово.

— Те, кто стал водными братьями Майка, не изучая марсианского. Другие обычно не делят воду и не участвуют в сближении, пока не пройдут Восьмой Круг. К тому времени они начинают думать по- марсиански… черт, некоторые из них чешут по-марсиански лучше меня. Не запрещается — не запрещается ничего — разделить воду и с тем, кто не готов к Восьмому Кругу. Черт, я могу подцепить девочку в баре, разделить с ней воду, затащить в постель, а потом привести в Храм. Но я этого не сделаю, в том-то все и дело. Я никогда этого не захочу. Бен, я сделаю одно предсказание. Тебе доводилось спать с изумительными девушками…

— Ну… иногда.

— Я точно знаю, что доводилось. Но ты никогда больше не ляжешь в постель с той, которая не является твоим водным братом.

— Хм…

— Через год скажешь сам. Ладно, пошли дальше. Майк может решить, что кто-то готов, раньше, чем тот достигнет даже Седьмого Круга. Одной паре Майк предложил воду, когда они были на Третьем. А теперь он жрец, а она жрица… Сэм и Рут.

— Не знаю таких.

— Еще узнаешь. Но Майк единственный, кто может так четко избрать. Очень редко Доун или Патти отбирают кого-нибудь, но они никогда не заходят дальше Третьего Круга. И они всегда советуются с Майком. Не то, чтобы они должны были так делать. Так или иначе, деление воды и сближение начинаются с Восьмого Круга. Потом Девятый Круг, само Гнездо… и та выпускная служба, которую мы имеем в виду, когда говорим «Деление Воды», хотя мы делим воду каждый день. Присутствует все Гнездо, и новый брат навеки становится частью Гнезда. В твоем случае ты уже принадлежишь к Гнезду, но мы никогда не пропускаем такого случая, так что сегодня вечером все отодвинуто в сторону, чтобы приветствовать тебя. Для меня делали то же самое. Бен, это самое приятное, что только может быть в мире.

— Я все-таки не знаю, что это такое, Дюк.

— Ну… это много всего сразу. Ты когда-нибудь присутствовал на настоящей оргии из тех, на которые устраиваются полицейские облавы и которые кончаются одним-двумя разводами?

— Ну-у… да.

— Братец, ты был на пикнике воскресной школы! Это один аспект. Ты когда-нибудь был женат?

— Нет.

— Ты уже женат. После сегодняшнего вечера у тебя не будет сомнений. — Дюк выглядел счастливым и несчастным одновременно. — Бен, я женился до прихода сюда… Поначалу это здорово, а потом начинается сущий ад. А теперь мне нравится, что я женат, все время нравится. Я не имею в виду только то, что просто здорово возиться с оравой очаровательных детишек. Я люблю их, всех моих братьев обоего пола. Возьмем Патти — она нам словно мать. Не думаю, что кто-то может не нуждаться в этом. Она напоминает мне Джубала… и хорошо бы этот старикан появился здесь и сказал свое слово! И я думаю, это не только потому, что Патти женщина. Нет, я не поджимаю хвост…

— Кто тут поджимает хвост? — перебило его глубокое контральто. Дюк обернулся.

— Уж конечно не я, гибкая левантийская блудница! Заходи, детка, поцелуй своего брата Бена.

— Никогда в жизни от этого не отказывалась, — провозгласила женщина, подходя к ним. — Всегда старалась опередить подобные предложения. — Она основательно и умело поцеловала Бена. — Ты есть Бог, Брат.

— Ты есть Бог. Разделим же воду.

— Да не мучает тебя жажда. Не обращай внимания на Дюка. Из того, как он со мной обращается, я заключаю, что это дитя бутылки. — Она поцеловала Дюка даже более продолжительно, чем целовала Бена. Дюк в это время поглаживал ее по весьма основательному заду. Она была низенькой пухлой смуглой брюнеткой с гривой иссиня-черных волос, которые спускались почти до пояса. — Дюк, это ты уволок «Женский журнал»? — Она взяла вилку и принялась за яичницу-болтунью. — Ммм… хорошо. Это не ты готовил, Дюк.

— Это Бен. С чего это мне смотреть «Женский журнал»?

— Бен, разбей еще пару дюжин, а я их поджарю. Там статья, которую я хотела показать Патти.

— О'кей, — согласился Бен.

— Только не надо ничего менять в кухне! И оставь мне поесть! Ты думаешь, что мы, мужчины, способны работать натощак?

— Ну, ну, Дюк, миленький. Вода разделенная — вода приумноженная. Бен, все эти его стенания ровным счетом ничего не значат… поскольку по части женщин он выполняет две нормы, а по части еды — три, и он просто кисонька. — Она подцепила на вилку кусок яичницы и положила Дюку в рот. — Не корчи рожи, братец. Я сготовлю тебе второй завтрак. Или это для тебя уже третий?

— Даже еще и не первый. Ты все слопала. Рут, я как раз рассказывал Бену, как вы с Сэмом совершили прыжок с шестом на Девятый. Его мучают сомнения по поводу сегодняшнего Деления Воды.

Рут прикончила последний кусок с тарелки Дюка, поднялась и занялась готовкой.

— Дюк, я пришлю тебе что-нибудь посущественнее яичницы. Держи свой кофе и проваливай. Бен, я тоже страшно волновалась. Но ты не беспокойся: Майкл не делает ошибок. Ты принадлежишь нам, иначе бы тебя здесь не было. Ты останешься?