действует на женщин.

— Охолони, сынок. Он наш водный брат.

— Я знаю это… — сказал Бен ровным голосом, — и я тоже люблю его. Тем лучше это объясняет мне, отчего они такие довольные.

Джубал посмотрел на свой стакан.

— Бен, сдается мне, что скорее уж твое имя должно открывать список.

— Джубал, вы сошли с ума!

— Полегче, полегче. Хотя я потихонечку и свихиваюсь, клянусь тебе миллиардом имен Божьих, что я не сую нос в чужие дела, а вот зрение и слух у меня в порядке. Если через мой дом промарширует духовой оркестр, я это замечу. Ты спал под этой крышей десятки раз. Ты когда-нибудь спал один?

— Ну вы и тип! Ну, скажем, я спал один в первую ночь, как попал сюда.

— Доркас тогда, по-моему, не была занята готовкой. Нет, тебе дали успокоительного, эта ночь не в счет. А остальные?

— Ваш вопрос не относится к делу, несуществен, и я оставляю его без внимания.

— Что ж, это уже ответ. Заметь, пожалуйста, что новые спальни расположены как можно дальше от моей. Звукоизоляция никогда не бывает достаточной.

— Джубал, а не ваше ли имя должно стоять в списке впереди моего?

— Что?!

— Не говоря уже о Ларри и Дюке. Джубал, каждый знает, что вы имеете прекраснейший гарем, не уступающий султанскому. Не поймите меня превратно… Вам завидуют. Но считают похотливым старым козлом.

Джубал забарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

— Бен, я не беру близко к сердцу, когда со мной панибратски обходятся те, кто моложе меня. Но в данном случае я требую, чтобы к моим годам относились с уважением.

— Простите, — твердо возразил Бен, — я подумал, что если вам не возбраняется соваться в мою сексуальную жизнь, то и вы не обидитесь на мою вольность.

— Нет-нет, Бен! Ты не понял. Я требую, чтобы девушки относились ко мне с уважением… в этом смысле.

— Но…

— Я, как ты указал, человек пожилой. Довольно-таки пожилой. Между нами, я рад признаться, что до сих пор способен испытывать желание. Но вожделение уже не командует мною. Я предпочитаю чувство собственного достоинства приятному времяпрепровождению, которым, будь уверен, я насладился в полной мере, и не желаю повторять все снова. Бен, человек моего возраста, выглядящий, как трущоба перед сносом, может уговорить молоденькую девушку переспать с ним… и, возможно, сделать ей ребенка, и поблагодарить судьбу за подарок. На это может быть три причины: деньги… или их эквивалент в зависимости от желания или ценностей данного общества, и т. д. и… Пауза для вопроса: можешь ты представить кого-то из четверых уступающей мужчине по этим причинам?

— Нет. Ни одну.

— Благодарю, сэр. Я имею дело только с леди. Приятно, что ты это понял. Третья побудительная причина — чисто женская. Прекрасная юная девушка может иногда пустить в свою постель старую развалину, если она гордится этим человеком, жалеет его и желает сделать его счастливым. Подходит такая причина?

— Ну… Джубал, это возможно. На это может пойти любая из четверых.

— Я тоже так думаю. Но эта причина, которую любая из этих леди может счесть удовлетворительной, не удовлетворяет меня. У меня есть чувство собственного достоинства, сэр… Так что, пожалуйста, вычеркните мое имя из списка.

Кэкстон ухмыльнулся:

— О'кей, чопорная лысая башка. Надеюсь, что когда я доживу до ваших лет, меня не так трудно будет соблазнить.

Джубал засмеялся:

— Лучше подвергнуться соблазну и устоять, чем не оправдать ожиданий. Теперь о Дюке с Ларри: я ничего не знаю, и меня это не заботит. Когда кто-то приходит сюда жить, я ясно даю понять, что это не каторга и не бордель, но частный дом… и, как таковой, он соединяет анархию с тиранией без малейшей примеси демократии, как это принято в хорошей семье, то есть все пользуются полной свободой, пока нет моих приказов, каковые не подлежат обсуждению. Моя тирания никогда не распространялась на любовные отношения. Детки всегда хранили свои частные дела в тайне. По крайней мере, — печально улыбнулся Джубал, — так было до тех пор, пока марсианское влияние не вышло из-под контроля. Может, Дюк с Ларри и трахали девушек под каждым кустом, но воплей не было.

— Так вы думаете, что это Майк.

Джубал скривился:

— Да. Все так… Я говорил, что девушек просто распирает от счастья. И я пока еще не разорен. Плюс тот факт, что я могу раскрутить Майка на любую сумму. Так что их дети не будут нуждаться. Но, Бен, меня беспокоит сам Майк.

— Меня тоже.

— И Джил.

— Ну… Джубал, проблема не в Джил. Проблема в Майке.

— Проклятье, почему мальчик не может вернуться домой и прекратить эти постыдные проповеди с амвона?

— Мм… Джубал, вы не совсем в курсе. — Бен помолчал. — Я сейчас как раз от них.

— Что?! Чего же ты молчал?

Бен вздохнул:

— Сперва вы говорили об искусстве, потом исполнили поминальную, затем перешли на сплетни.

— Хм… Давай, говори.

— Возвращаясь с кейптаунской конференции, я заглянул к ним. То, что я увидел, ошарашило меня. Поэтому я сперва посидел в офисе, а потом отправился сюда. Джубал, не могли бы вы с Дугласом прикрыть его лавочку?

Джубал покачал головой.

— Как Майк распоряжается своей жизнью — это его дело.

— Вы бы согласились, если бы увидели то, что видел я.

— Только не я! И потом, я просто не смогу. И Дуглас тоже.

— Джубал, Майк согласится с любым решением, которое вы примете относительно его денег. Он даже не поймет его сути.

— Черта с два! Бен, не так давно Майк написал завещание и прислал его мне на рецензию. Это был самый практичный документ из всех, что мне встречались. Он осознал, что имеет на счету больше, чем могут потратить его наследники… поэтому он использовал часть денег для того, чтобы сохранить остальные. Там кругом сплошные капканы, и расставлены они не только против претендентов на наследство со стороны как законных, так и действительных родителей (Майк знает, что он незаконнорожденный, хотя ума не приложу, как он докопался), но также и против каждого члена экипажа «Посланца». Он обеспечил себе возможность выиграть дело против любого наследника, вчиняющего ему иск, и обстряпал все так, что потребуется свергнуть правительство, чтобы оспорить его завещание. Завещание показывает, что он знал о каждой ценной бумаге, о всех активах. Я не нашел ни одной зацепки. — «Включая, — подумал Джубал, — твое обеспечение, мой брат!» — И не говори мне, что я могу запустить лапу в его деньги!

— Мне бы очень этого хотелось, — мрачно сказал Бен.

— Нет. По даже если бы я смог, это без толку. Вот уже год, как Майк не снял со счета ни доллара. Дуглас звонил мне: Майк не отвечает на его письма.

— Ничего не снял? Джубал, но он же сорит деньгами направо и налево.

— Может быть, его церковь приносит доход.

— Странно. Это ведь не совсем церковь.