Один из нас умел крутить «солнце» на ходулях и при этом продолжал идти на них вперед. Опершись о верхнюю часть ходуль, он отрывал ноги от опор и делал полный переворот. Выполнял он и вертикальную стойку. Мой любимый номер был – прыжки на ходулях; одно из таких выступлений закончилась плачевно: я позорно грохнулся и больно ушибся. Подвели опоры – они были плохо закреплены. С тех пор, прежде чем встать на ходули, я всегда проверял опоры на прочность.
Накануне моего восьмилетия лама Мингьяр Дондуп сказал мне, что, согласно предсказаниям астрологов, завтра, в мою годовщину, представится благоприятный момент для открытия третьего глаза. Я не испытывал никакого волнения, так как знал, что мой наставник будет присутствовать при этом, и всецело доверял ему. С открытым третьим глазом я смогу, как мне неоднократно объясняли, видеть людей такими, какие они есть на самом деле. Наше тело – это только оболочка; жизнь ей сообщает большое Я или сверх-Я, вступающее в свои права во время сна или в момент смерти. Мы считаем, что Человек воплощается в несовершенное тело лишь для того, чтобы приобрести знания и развиться. Во время сна человек возвращается в другой план бытия. Он ложится спать, тело его отдыхает. Как только наступает сон, душа отделяется от материальной оболочки и парит свободно, связанная с телом только серебряной нитью; эта нить обрывается в момент смерти. Наши сны – это тот опыт, который мы переживаем в духовном плане сна. Когда душа возвращается в тело, шок пробуждения искажает увиденное во сне настолько, что для неподготовленного человека содержание сна может показаться невероятным, неправдоподобным. Но об этом я расскажу подробнее, когда буду делиться с читателем собственным опытом в этой области.
Аура, которая окружает тело и которую каждый может научиться видеть, есть не что иное, как отражение жизненной силы, горящей внутри живого существа. Мы считаем, что природа этой силы – электрическая, подобная природе молнии. Западные ученые уже умеют измерять и записывать электрические волны мозга. Тем, кто обычно насмехается над подобными вещами, следует помнить об этом, а также о солнечной короне, полыхающей на расстоянии многих миллионов километров от самого светила. Простой человек не может видеть эту корону, хотя во время солнечного затмения ее могут наблюдать все, кто захочет. Верят люди в существование этой короны или нет – не имеет значения. Их сомнение не мешает ее существованию. То же можно сказать и о человеческой ауре. Открытие третьего глаза позволило мне увидеть эту ауру.
ГЛАВА 7 ОТКРЫТИЕ «ТРЕТЬЕГО ГЛАЗА»
Наступил день моего рождения. На этот день меня освободили от занятий и служб. За завтраком лама Мингьяр Дондуп сказал мне:
– Отдохни хорошенько, Лобсанг, а вечером мы за тобой придем.
Как приятно лениво валяться на солнце! Внизу сверкают крыши Поталы. Позади меня переливаются голубые воды Норбу Линга – Жемчужного Сада, манят покататься на обтянутой кожей лодке. Я с интересом наблюдал, как группа торговцев переправлялась на пароме через Джичу. До чего же быстро пролетел день…
Солнце садилось, приближался вечер. Меня привели в комнату, откуда уже не разрешалось выходить. Послышались легкие шаги. Кто-то шел в мягких войлочных сапогах по каменным плитам коридора. В комнату вошли три ламы высокого ранга. Мне наложили на лоб компресс из трав и туго привязали его бинтом. Затем они ушли. Поздно вечером ко мне снова пришли трое, среди них был и лама Мингьяр Дондуп. Компресс сняли, тщательно вымыли лоб и насухо вытерли. Один лама, настоящий великан, сел сзади и зажал мою голову в своих коленях. Другой открыл коробку и извлек оттуда блестящий стальной инструмент. По форме инструмент напоминал шило, но наконечник его был изогнут в форме буквы U с мелкими зубчиками по краям. Осмотрев внимательно инструмент, лама затем простерилизовал его, сунув наконечник в пламя лампы.
– Операция будет очень болезненной, – сказал мой учитель, взяв меня за руки. – К тому же совершенно необходимо, чтобы во время операции ты был в полном сознании. Это будет недолго, поэтому постарайся сидеть неподвижно.
Я увидел целый набор разнообразных инструментов и баночек с настойками из трав. «Ну, Лобсанг, мой мальчик, – думал я про себя, – держись, все равно ты получишь то, что тебе уготовано. Делать нечего остается лишь сохранять спокойствие».
Лама, державший в руке инструмент, оглядел присутствующих и спросил:
– Все готовы? Пора начинать, солнце только что село.
Он приставил зубчатый конец инструмента к середине лба и начал вращать ручку. Прошла минута. У меня было такое чувство, будто мое тело протыкают насквозь. Время остановилось. Инструмент прорвал кожу и вошел в мягкие ткани, не вызвав особой боли. Но когда наконечник коснулся кости, я ощутил как бы легкий удар. Монах усилил давление, вращая инструмент; зубчики вгрызались в лобную кость. Боль не была острой, я чувствовал только давление, сопровождающееся тупой болью. Я не шелохнулся, находясь все время под пристальным взглядом ламы Мингьяра Дондупа, – я предпочел бы испустить дух, чем пошевелиться или закричать. Он верил мне, а я ему. Я знал: он прав, что бы он ни делал, что бы ни говорил. Он внимательно следил за операцией, и только слегка поджатые губы выдавали его волнение. Вдруг послышался треск – кончик инструмента прошел кость. Опытный лама-хирург мгновенно прекратил работу, продолжая крепко держать инструмент за рукоятку. Мой учитель передал ему пробку из твердого дерева, очень чистую и тщательно обработанную на огне и в растительных настойках, что придало ей прочность стали. Эту пробку лама-хирург вставил в U-образный паз инструмента и начал перемещать ее по пазу, пока она не вошла в отверстие, просверленное во лбу. Затем он немного отодвинулся в сторону, чтобы Мингьяр Дондуп оказался рядом с моим лицом, и, по знаку Мингьяра, стал все глубже и глубже всаживать этот кусочек дерева в мою голову. Вдруг я ощутил странное жжение и покалывание где-то возле переносицы. Я немного расслабился и почувствовал какие-то неизвестные мне запахи; потом запахи пропали, и меня охватило новое чувство – словно легкая упругая вуаль обволакивала мое тело. Внезапно меня ослепила яркая вспышка, и в то же мгновение лама Мингьяр Дондуп приказал:
– Стоп!
Меня пронзила острая боль, казалось, тело горит под струей белого пламени. Затем пламя стало стихать, потухло, на смену ему пришли цветные спирали и горячие клубы дыма. Лама-хирург осторожно извлек инструмент. Во лбу осталась деревянная пробка. С этой пробкой я проведу здесь около трех недель, почти в полной темноте. Никто не имеет права посещать меня, кроме трех лам, которым поручено ежедневно проводить со мной беседы и продолжать мое обучение. До тех пор пока пробка не будет извлечена, мне будут давать минимальное количество пищи и питья – лишь бы я не умер с голоду.
– Теперь ты один из нас, Лобсанг, – сказал мой учитель, бинтуя мне голову. – До конца своих дней ты будешь видеть людей такими, какие они есть на самом деле, а не такими, какими они стараются казаться.
Было довольно странно видеть трех лам, купающихся в золотом пламени. Только позже я понял, что золотая аура была результатом чистоты и святости их жизни и что у большинства людей аура совсем другого цвета.
Когда новообретенное чувство развилось во мне под строгим наблюдением и руководством лам, я стал различать другие цветовые оттенки в самой глубине ауры. Впоследствии я научился диагностировать состояние здоровья человека по цвету и интенсивности его ауры. Подобным же образом, по колебаниям цветовых гамм в ауре, я мог безошибочно определить, говорит человек правду или лжет. Объектом моего ясновидения было не только человеческое тело. Мне дали один кристалл, который и сейчас хранится у меня и к которому я часто обращаюсь. Ничего магического в подобных «магических» кристаллах нет. Это, в сущности, обычные инструменты – как микроскоп или телескоп, позволяющий, благодаря естественным законам, видеть обычно невидимые предметы. Кристаллы тоже подчиняются законам природы. Они служат фокусом для третьего глаза, с помощью которого можно проникать в подсознание людей, собирать спрятанные там факты. Кристалл должен соответствовать характеру владельца. Одни предпочитают кристаллы горного хрусталя, другие – стеклянные шарики. Некоторые используют простую воду, налитую в чашу, некоторые – черный диск. Не имеет значения, какой инструмент используется, – принцип его действия остается одним и тем же.
В течение всей первой недели после операции в комнате было совершенно темно. Начиная с восьмого дня освещенность стали постепенно увеличивать. На 17-й день свет достиг нормального уровня, и тогда снова пришли трое лам, чтобы удалить пробку. Процедура оказалась очень простой. Накануне лоб мой распарили настоем из трав. Как и во время операции, один лама зажал мою голову между коленями.
