Она покраснела.

— Я думала, мне никто не поверит. И я так боялась. Джубал, нам что-нибудь будет за это?

— Что? — Лицо его изобразило удивление.

— Тюрьма или еще что-нибудь в этом роде?

— Хм! Дорогая моя, присутствовать при сотворении чуда — не преступление. Так же, как и творить его. Но тут точек зрения больше, чем шерстинок у кошки. Дай мне подумать.

Джубал молча сидел минут десять, потом открыл глаза и сказал:

— Не вижу проблемы, детка. Он, наверное, опять на дне бассейна…

— Да.

— …так что нырни, растолкай его и веди в студию. Я хочу посмотреть, сможет ли он повторить это… и не нужно никого из посторонних. Впрочем, нет, одна нужна. Скажи Энн, чтобы надела платье Свидетельницы — она потребуется сегодня в своей официальной должности. И еще мне нужен Дюк.

— Да, босс.

— У тебя нет привилегии называть меня боссом, за тебя с меня не дерут огромный налог.

— Да, Джубал.

— Ммм… Мне необходимо присутствие человека, который застрахован от ошибок. Кстати, может Майк проделывать эти штучки с неживыми предметами?

— Не знаю.

— Ладно, увидим. Тащи его ко мне, — Джубал моргнул. — Но что за чудесный способ отделаться… нет, не соблазнюсь. Я буду наверху, девочка.

Через несколько минут Джил вошла в студию Джубала. Там уже была Энн в белом платье своей гильдии, она подняла голову, но ничего не сказала. Джил нашла стул и молча села, чтобы не мешать Джубалу. Тот продолжал диктовать Доркас, даже не взглянув в ее сторону:

— …из-под распростертого тела, пропитывая угол ковра и собираясь в темную лужу перед камином, привлекая внимание двух ленивых мух. Мисс Симпсон подняла пальцы к губам. «Боже мой! — воскликнула она расстроенно. — Папочкин любимый ковер!.. И сам папочка тоже». Конец главы, Доркас, и первой книги. Отошли ее по почте. Брысь.

Доркас подошла к двери, захватив пишущую машинку, и улыбнулась Джил.

— Где Майк? — спросил Джубал.

— Одевается, — ответила Джиллиан. — Скоро будет.

— Одевается? — брезгливо переспросил Джубал. — Я не говорил, что прием будет официальным.

— Но он же должен одеться.

— Зачем? Не имеет значения, одеты ли вы, ребята, в собственную кожу или же в пальто. Сходи за ним…

— Не надо, Джубал. Он должен учиться.

— Бр-р-р! Ты прививаешь ему свою узколобую библейскую мораль среднего класса.

— Нет! Я просто учу его необходимым нормам.

— Нормы, мораль — какая разница? Женщина, здесь, милостью бога и здравого смысла, личность не стеснена всякими дурацкими племенными табу… а ты хочешь превратить его в занюханного конформиста, которых пруд пруди в этой запуганной стране! Так не останавливайся на полпути! Сунь ему заодно и портфельчик!

— Я не делаю ничего плохого! Я просто пытаюсь предохранить его от ошибок. Это для его же собственного блага.

Джубал фыркнул.

— Это то самое, что говорят коту перед определенной операцией.

— О-о! — Джил заставила себя сосчитать до десяти. — Это ваш дом, мистер Харшоу, и мы живем за ваш счет, — сказала она ровным голосом. — Я сейчас приведу Майка. — Она поднялась.

— Прекрати, Джил.

— Сэр?

— Сядь… и перестань быть такой же гадкой, как я. Чего тебе не хватает, так это моей долгой практики. Давай кое-что проясним: вы не живете за мой счет. Это невозможно, потому что я никогда не делаю того, чего не хочу. Возможно, так делают все, но про себя я знаю наверняка. Поэтому, будь добра, не изобретай счета, которого не существует, иначе дальше ты попытаешься вызвать в себе благодарность, а это первый шаг к полной моральной деградации. Грокаешь?

Джил прикусила губу, но помимо воли улыбнулась.

— Я не совсем понимаю, что значит «грокать».

— Я тоже. И намерен брать уроки у Майка до тех пор, пока не пойму. Но я говорил серьезно. Благодарность — эвфемизм обиды. На обиды большинства людей мне наплевать… но когда обижается хорошенькая девушка, это на редкость неприятно.

— Джубал, но я же не обижаю вас… это глупо.

— Надеюсь, что так… но ты обидишь меня, если не выкинешь из головы эту чепуху насчет счета, который тебе надо оплачивать. У японцев существует пять способов сказать «спасибо», и каждый символизирует определенную степень обиды. Хорошо бы, если бы английский имел такие же честные построения! Так нет же, английский накручивает сантименты, чуждые нервной системе человека. «Благодарность», например.

— Джубал, вы старый мудрец. Я чувствую к вам благодарность, и так будет всегда.

— А ты сентиментальная девчонка. Ну и ладно, обменялись комплиментами. Давай-ка лучше проведем уик-энд в Атлантик-Сити, устроим маленькую оргию. Мы двое… и больше никого.

— Джубал!

— Ага, видишь, насколько хватило твоей благодарности?

— Я готова. Когда отправляемся?

— Хм! Нам следовало бы отправиться сорок лет назад. С другой стороны, ты права: Майк должен обучиться человеческим манерам. Он должен разуваться в мечети, надевать шляпу в синагоге и прикрывать наготу, когда того требует табу, иначе наши шаманы сожгут его за девиационизм[12]. Но, детка, заклинаю тебя мириадами воплощений Аримана, не перестарайся. Сделай так, чтобы он относился к этому как можно циничнее.

— Я не уверена, что у меня получится. Мне кажется, Майк вообще не сможет понять, что такое цинизм.

— Вот как? Что ж, тогда я приложу к этому руку. Чего он там копается?

— Я посмотрю.

— Минутку. Джил, я объяснял, почему не хочу публично обвинять кого-нибудь в похищении Бена. Если Бен противозаконно задержан (во всей широте этого определения), мы не должны всей толпой гнаться за человеком, который, чтобы избавиться от доказательств, избавится от Бена. Если он жив, дадим ему шанс остаться в живых. Но я предпринял и другие шаги в ту ночь, когда ты пришла. Ты хорошо знаешь Библию?

— Э-э… пожалуй, не очень.

— Она достойна изучения, ибо содержит практические советы почти на каждый вопрос… «Любой, кто творит зло, ненавидит свет…» Это более или менее Евангелие от Иоанна, обращение Иисуса к Никодиму. Я ожидал, что у нас попытаются вырвать Майка: ведь маловероятно, что тебе удалось хорошо запутать следы. Но это уединенное место, и мы не располагаем тяжелой артиллерией. Есть только одно оружие, способное поразить их. Свет. Слепящий прожектор гласности. Поэтому я устроил так, чтобы любая шершавинка здесь становилась достоянием публики. Не мелочью которую можно замять на месте, а крупные плевки. Сразу и на весь мир. Детали не имеют значения — где установлены камеры, что за цепи